Г.К. Жукову.

В августе 1943 г. в войсках Воронежского и Степного фронтов побывал новый начальник Генерального штаба А.И. Антонов, где он встретился с командованием фронтов и представителем Ставки Г.К. Жуковым. «Из доклада А.И. Антонова я понял, что Верховный настоятельно требует немедленно развивать наступление, чтобы не дать противнику организовать оборону на подступах к Днепру. Я разделял эту установку, но не был согласен с формой наших наступательных операций, при которых фронты от Великих Лук до Черного моря развертывали фронтально-лобовые удары. Была ведь возможность (после некоторых перегруппировок) провести операции на отсечение и окружение значительных группировок противника, чем облегчалось бы дальнейшее ведение войны. В частности, я имел в виду южную группировку противника в Донбассе, которую можно было бы отсечь мощным ударом из района Харьков – Изюм в общем направлении на Днепропетровск и Запорожье.

А.И. Антонов сказал, что лично он разделяет это мнение, но Верховный требует скорее отбросить противника фронтальными ударами. Перед отлетом А.И. Антонова в Москву я просил его еще раз доложить мои соображения Верховному… Через несколько дней мне позвонил И.В. Сталин… он заметил, что не разделяет точку зрения об ударе войск Юго-Западного фронта из района Изюма на Запорожье, поскольку на это потребуется значительное время. Я не стал спорить, так как знал, что Верховный пока вообще по ряду обстоятельств не очень уверен в целесообразности более решительного применения операции на окружение противника» (5, с. 508).

Одним из источников такой нерешительности, в частности, являлась длительная борьба войск Паулюса в Сталинградском кольце. Г.К. Жуков рассказывал К.М. Симонову: «Со времени Сталинграда Сталин придерживался своего собственного подхода к проблемам окружения и уничтожения немецких войск. Ход Сталинградской операции запал ему в память, и он неоднократно возвращался к ее опыту». Сталин требовал создавать угрозу окружения, что заставляло бы немцев отвести войска, указывая на то, что «мы обещали там (в Сталинграде) окружить и уничтожить немцев за десять дней, а провозились с ними два с лишним месяца» (7, с. 375). Почему Сталин решил, что если бы войска Паулюса оттеснились бы от Сталинграда лобовыми ударами, то сроки их разгрома значительно бы уменьшились, – навсегда останется загадкой.

Фронтальные удары в войне неизбежны. Они диктуются конфигурацией линии фронта, наличными силами, местностью и т. д. В этом смысле, например, наступление Воронежского фронта на Киев могло быть только фронтальным. Но Западному фронту не было нужды наступать на Смоленск обязательно в лоб, точно так же, как у Юго-Западного фронта, который мог вполне, как предлагал Жуков, наступая на Днепропетровск, в последующем сместить направление главного удара на Запорожье и далее к Азовскому морю (т. е. то, что делал Клейст осенью 1941 г., но в зеркальном отражении). Тогда бы Южному фронту не пришлось прорывать хорошо подготовленные оборонительные позиции на р. Миус. Уничтожение донбасской группировки облегчило бы борьбу за Днепр. Нашим солдатам чрезвычайно дорого обходились эти лобовые удары по изготовившемуся на инженерно обеспеченных позициях противнику. Немцы, конечно, тоже несли потери, но костяк обычно сохранялся, включая опытные командирские кадры. Благодаря этому вражеские соединения, по получении маршевых пополнений, восстанавливались как птица Феникс из пепла, и потрепанные части вновь превращались в боеспособные дивизии. Нет ничего ценнее на войне, чем обстрелянный солдат и прошедший большую боевую школу волевой командир. В этом, думается, главный секрет удивительной живучести вермахта, который, несмотря на все поражения, оказывал упорное сопротивление до самого финала. Лишь методическое уничтожение отборных группировок противника, как это произошло в Сталинграде, могло быстро снизить качественное состояние его войск и сломить волю к победе германской армии.

К началу сентября 1943 г. между противоборствующими сторонами сложилось следующее соотношение сил. Калининский и Западный фронты имели в своем составе 1,250 тыс. человек, 20 640 орудий и минометов, 1436 танков и САУ, 1100 самолетов. Противостоящая им группа армий «Центр» насчитывала около 850 тыс. человек, 8800 орудий и минометов, до 500 танков и САУ, менее 700 самолетов.

6-я армия и 1-я танковая армия группы армий «Юг» могли противопоставить 540 тыс. человек, 5400 орудий и минометов, 900 танков и 1100 самолетов против 1053 тыс. человек, 21 тыс. орудий и минометов, 1257 танков и 1400 самолетов Юго-Западного и Южного фронтов. Так что воевать было чем, и воевать с расчетом на полное уничтожение противника, а не его выталкивание перед собой. О тяжести фронтальных боев может свидетельствовать такой факт: когда Юго-Западный и Южный фронты вышли в конце сентября к Днепру, то оба они заняли полосу обороны шириной 240 км вместо прежних 400 перед началом наступления в Донбассе.

По одной схеме проводилось наступление и в полосе обороны группы армий «Центр». Перед Калининским и Западным фронтами была поставлена задача освободить весь Смоленский район. Главный удар наносил Западный фронт, который должен был разбить противника в районах Ельни и Спас-Демянска, а затем продвигаться на Рославль и Смоленск. Калининский фронт своим левым флангом обязан был помочь соседу, наступая на Смоленск с северо-востока через Духовщину. Замысел не заключал даже подобия какого-нибудь маневра, хитрости, изюминки. Голый шаблон.

Наступление началось 7 августа 1943 г. Завязалась упорная борьба за преодоление хорошо укрепленного переднего края противника. Пришлось в первые же дни вводить в бой оперативные резервы – 68-ю армию. Лишь на четвертый день обозначилась возможность существенного продвижения вперед. Но не в полосе наступления главного удара, а южнее – во фланговой 10-й армии. Для развития успеха ей придали резервный 5-й мехкорпус. Это позволило провести охват Спас-Демянского участка, и противник 13 августа очистил его.

13 августа в наступление перешел Калининский фронт, у которого главный удар наносила 39-я армия на Духовщину. За пять дней боев удалось вклиниться лишь на 6–7 км, и дальнейшие атаки успеха не имели. Ставка вынуждена была отдать приказ на приостановку наступления войск обоих фронтов. Стало ясно, что фронтальными атаками без достаточного перевеса в огне, в танках и живой силе серьезного успеха не добиться. К тому же немецкое командование стало перебрасывать сюда дивизии с орловского участка.

Пришлось пойти на «потерю времени» и совершить нужную перегруппировку сил. Только после этого 28 августа Западный фронт смог возобновить наступление. Теперь главный удар наносился у Ельни. Здесь его немцы не ждали, и в первый же день глубина прорыва достигла 6–8 км. В брешь стали вводиться подвижные соединения. 30 августа советские части овладели Ельней, 1 сентября – Дорогобужем. Фронт обороны группы армий «Центр» стал терять устойчивость.

15 сентября после очередной паузы, связанной с перегруппировкой сил, имевшей характер маневра, войска Западного фронта возобновили наступление. Несмотря на очередную «потерю времени», 25 сентября был освобожден Смоленск. Благополучное завершение операции оказалось связанным не с первоначальными планами, а с последующим маневрированием войск, выбиравших наиболее уязвимые места в обороне противника.

Значительно успешнее пошли дела у Брянского и Центрального фронтов. Закончив Орловскую операцию, они начали наступление на гомельском и черниговском направлениях. Здесь противник оказал наиболее слабое сопротивление, потому что основные силы, прежде всего танковые, были задействованы в Донбассе и у Смоленска. Это позволило войскам обеоих фронтов продвинуться в среднем на 250 км против 150–200 км у Западного фронта.

Положительной особенностью операций, проведенных наступающими фронтами – от Брянского до Южного – явилось то, что с ростом опыта советского командования фронтальные удары, вопреки желанию Сталина и отчасти Генштаба, стали сочетаться с маневрированием на поле боя целыми соединениями. В тыл забрасывались подвижные войска, препятствовавшие заблаговременному занятию противником выгодных оборонительных рубежей, наносившие удары по коммуникациям и оттягивавшие на себя малочисленные резервы немцев. Вот что писал о такой тактике бывший командующий Брянским фронтом генерал армии М.М. Попов: «Изучая и оценивая обстановку, мы убедились, что подготовленная в труднопроходимых лесах оборона противника совершенно исключает возможность добиться успеха путем лобовых атак… Все эти обстоятельства требовали от нас решения стоящих перед фронтом задач на флангах брянской группировки противника или на одном из них. Фланговый удар позволял лишить противника сильных сторон его обороны, уже налаженной по лесам и рекам, и вывести основные силы фронта в тыл противника» (8, с. 21–22). Для осуществления этого замысла пришлось пойти на перегруппировку части сил: 50-я армия со средствами