исходило из того, что противник вынужден будет отходить за Днепр. Поэтому все армии продолжали действовать в прежних полосах, в том же оперативном построении, без вторых эшелонов. В резерве фронта находилось два слабо укомплектованных танковых корпуса… Главная ударная сила – подвижная группа генерала М.М. Попова, на которую возлагалась основная задача фронтовой операции, имела ограниченные боевые возможности: в ее танковых корпусах… было всего 137 танков, обеспеченных заправкой горючего и одним-двумя боевыми комплектами боеприпасов» (т. 6, с. 132). Странное желание столь небольшими силами захватить столь большие территории (до Днепра) и заодно разгромить сильную группировку в районе Ростова. А начало было также успешным.
Главные ударные силы Юго-Западного фронта – 6-я и 1-я гвардейская армии перешли в наступление 29 и 30 января. 11 февраля 1-я гвардейская армия овладела станцией Лозовая (примерно в 100 км от Днепропетровска), а части М.М. Попова вышли в район Красноармейское (в 150 км от Мариуполя). К 18 февраля советские части находились в каких-то двух десятках километров от Днепропетровска. То было пиком успехов наступавших. И каких! Стоит еще раз перечислить: 14 февраля освобожден Ростов, 16 февраля Харьков, на горизонте виднелись огни Днепропетровска и Запорожья – основных баз снабжения вермахта на южном крыле советско-германского фронта. Казалось, еще немного и состоится окружение группы армий «Дон» Манштейна, и Днепр станет внешним кольцом окружения.
Чтобы понять, какие прекрасные возможности открывались перед Красной Армией, достаточно посмотреть на карту боевых действий середины февраля 1943 г. Группа армий «Дон» провисала в своем построении, открывая перед советским командованием прекрасные перспективы ее отсечения от основных сил и выхода советских войск к Днепру и Крыму. Немецкая 2-я танковая армия в районе Орла глубоко охватывалась с флангов Воронежским и Брянским фронтами. Уже прибывали войска Рокоссовского из-под Сталинграда с задачей ударить ей в тыл. Смог бы вермахт воспрянуть, если бы еще две армии погибли в Орловском и Ростовском «котлах»? Вряд ли… Но эти и подобные им возможности были упущены. Причем опять во многом по вине Верховного главнокомандования Красной Армией.
В январе и особенно феврале 1943 г. создалась типичная ситуация погони за двумя зайцами. Крушение стабильного фронта у противника позволяло наступать и на юг, и на север, на запад… По всем направлениям одновременно! Почти везде фронт немцев был хлипок, а стратегических резервов у них не было. Глаза разбегались, а голова кружилась, как это уже случилось у Сталина зимой 1941/42 г. Ему опять показалось, что враг собрался драпать, подобно армии Наполеона, и опять ошибся. Многое решала воля оборонявшихся. Советским войскам удалось подавить волю к борьбе итальянских и венгерских дивизий зимой 1942/43 г., но никому за всю войну не удавалось подавить волю к сопротивлению германских войск. Не удалось это сделать и зимой 1943 г. Советское командование уверовало, что немцы решили отойти за Днепр, и не осознавало этого до самого момента контрнаступления Манштейна. Причем лидировал в этом коллективном ослеплении командующий Юго-Западным фронтом Н.Ф. Ватутин. Он свято верил, что германские войска стремятся отойти за Днепр, и гнал малочисленные войска к реке, чтобы… перехватить переправы! Так что Сталин мог впоследствии обоснованно делить вину за поражение со своими генералами. Все они испытали «головокружение от успехов», в очередной раз допустив крупные оперативные просчеты.
Вопрос наличия воли у сражающихся – проблема, так сказать, идеальная, не измеряемая в единицах солдат и техники, а потому трудноопределяемая. Другое дело – вопрос соотношения сил и наличия крупных оперативных резервов. Когда наступление ведется с максимальной концентрацией сил на прорываемых участках, то его успех закономерен. Но этот фактор действенен на начальном этапе. Когда же линия обороны прорывается, то оперативные задачи усложняются, хотя на первый взгляд противник отступает и потому главные проблемы, казалось бы, позади. Однако при преследовании увеличивается количество достижимых целей. К тому же чем глубже прорыв, тем больше наступающим надо заботиться о флангах, охране новых коммуникаций, снабжении, связи и т. д. Перед органами планирования и управления встает сложная задача – найти «золотое сечение» между имеющимися средствами и целями, достижение которых может иметь по-настоящему перспективное продолжение. Задача еще более усложняется при наличии сильного, волевого врага.
Именно в такой ситуации находилось Верховное командование Красной Армии зимой 1942/43 гг. Расстояние между желаемыми целями непрерывно возрастало. Фронты начали наступать по расходящимся направлениям, что резко увеличило разброс сил. Концентрация ударных группировок снижалась до опасного предела, когда в случае встречного сильного контрудара парировать прорыв было нечем. Причем контрудар в этом случае получается сильным не потому, что противник получил обильные резервы, а потому что наступающие как бы растворялись в пространстве, теряя мощность, становясь слабее обороняющихся.
При рассмотрении операций зимы 1943 г. возникает недоумение относительно выделенных Ставкой сил и намеченных целей. Можно вопрошать, к примеру, как мыслилось силами нескольких дивизий группы М.М. Попова организовать внешний и внутренний фронты вокруг группировки Манштейна, если бы ее и впрямь удалось отсечь?
Юго-Западному фронту ставились задачи наступать по расходящимся направлениям – выйти к Днепру и к Азовскому морю. За счет каких сил ЮЗФ мог одновременно громить группировку Манштейна у Ростова, обеспечивать фланги со стороны Харькова и держать фронт у Днепропетровска и Запорожья? Причем Ставка планировала вести наступление до Перекопа, дабы отрезать 17-ю армию на Кубани.
Соседу ЮЗФ Воронежскому фронту предстояло одновременно наступать на запад, при этом левым флангом обеспечить поддержкой провисающий фланг в районе Харькова, правым же угрожать обходом орловской группировке.
Решить проблему расходящимися веером ударами можно только путем привлечения солидных резервов. Но ставя верные в общем-то цели, Ставка не обеспечила наступающие фронты необходимыми силами. Значительные массы войск на спокойных участках оставались не задействованы, хотя было ясно, что противник так ослаблен, что часть их можно было смело перебрасывать на помощь Воронежскому и Юго-Западному фронтам. Сталин предпочел быть сильным везде и в результате оказался слабым в решающем месте.
Более того, Сталин вдруг вновь стал чудить. В то время как Воронежский и Юго-Западный фронты остро нуждались в дополнительных силах для наращивания ударов, в лесах и болотах Северо-Западного фронта у Демянского выступа сосредотачивалась 1-я танковая армия М.Е. Катукова вкупе с 68-й армией. Им ставилась задача ликвидировать выступ, не имеющий серьезного оперативного значения. «Формирование и сосредоточение армии осуществлялось в исключительно тяжелых условиях, – вспоминал участник событий будущий маршал бронетанковых войск А.Х. Бабаджанян, – в том числе и метеорологических, лесисто- болотистой местности, бедной даже грунтовыми дорогами… Красноармейцы были измучены до предела, но героическими усилиями всего личного состава 1-я танковая армия… постепенно сосредотачивалась в районах назначения…» (10, с. 82). Но то был напрасный труд. Противник начал отвод своих войск из Демянского выступа. 1-я танковая армия, насчитывавшая 600 танков, не смогла принять участие в преследовании, так как «наступившая весенняя оттепель полностью парализовала передвижение нашей артиллерии и танков» (10, с. 82).
Как мыслилось использовать в боях танковую армию на такой местности – остается загадкой. Танкисты же могли порадоваться распутице, спасшей их от напрасной гибели в болотах. Но в итоге, в разгар решающих событий на юге, из борьбы было полностью выключено крупное оперативное соединение, которое могло сыграть огромную роль в отражении наступления немцев в Донбассе, ведь по числу танков армия Катукова превосходила все танковые дивизии, имеющиеся у Манштейна. Как тут не вспомнить аналогичный случай, когда в июне 1941 г. отборный 1-й механизированный корпус был услан из-под Пскова в Карелию… Любил почему-то товарищ Сталин в самый нужный момент усылать лучшие соединения к черту на кулички.
Иным путем пошло германское командование. Прорывы Красной Армии на широких участках южного крыла обороны германских войск и их союзников остро поставили вопрос о скорейшей стабилизации положения. Для этого нужны были дополнительные войска. Кое-что прибыло с Запада, но куда больше помог отвод в январе 1-й танковой и 17-й армий с Северного Кавказа. Это позволило существенно сократить протяженность фронта и затянуть борьбу на Дону до февраля, предотвратив прорыв советских войск к Ростову, избежав, таким образом, нового обширного «котла».
Решив эту задачу, германскому командованию предстояло стабилизировать положение на
