Например, в Африку Бороев попал вовсе не по струнке авиатрассы. Почти неделю судно шло замысловатым маршрутом, то заходя в неприметные порты, то лавируя среди мелких островов. Все это время Аслан провалялся в полузабытьи, поскольку кроме суточного купания его здоровье было подорвано полученным накануне пулевым ранением в живот. Сквозь пелену горячечного бреда до сознания иногда доходили обрывки фраз членов экипажа, и почти все они содержали рекомендации выбросить бесперспективный товар за борт. Благо, что капитан был тверд, как скала. Он заявил, что дает спасенному неделю, и если тот не выздоровеет, то пожелание экипажа будет исполнено. На седьмые сутки Бороеву полегчало, и он встал с койки. Все вопросы о его дальнейшей судьбе тут же отпали, но он так и остался «товаром».

Где-то после Босфора Аслан начал окончательно приходить в себя и интересоваться маршрутом, родом занятий экипажа и вообще жизнью, но ему никто не ответил. Суэцкий канал тоже был пройден в полном молчании. Только в порту Берберы Аслана, наконец, посвятили в главное: стоимость спасения – свобода. Вербовщики получили за него «комиссионные», а дальше Аслану предстояло решать свои проблемы с командованием крупного центра по подготовке наемников. Бороев примерно этого и ожидал, а потому не стал делать вид, что удивлен, и возмущаться. Не дали сдохнуть, и на том спасибо, а дальнейшая жизнь и проблемы действительно личное дело спасенного.

Что скажут командиры «диких гусей», Аслан тоже представлял еще до того, как встретился с ними в дырявой палатке. Если не хочешь служить наемником – иди, куда угодно, только вернуться домой из Африки будет непросто. Ведь у Аслана нет ни денег, ни документов, зато, судя по информации, найденной «гусями» в «Неводе», у Бороева есть определенные проблемы с российскими властями. Вывод прост: заработай денег на новые документы и безбедную жизнь, а потом уже возвращайся.

Все это Аслан прокрутил в голове за минуту до начала беседы, и командир «русского отряда» Борис Валуев повторил его мысли слово в слово.

– Я же вижу, фартовый ты, человече, – в финале пробасил Валуев, внимательно разглядывая Аслана. – Ты же не случайно в море свалился, так?

– Случайно, – Аслан ответил новому шефу спокойным взглядом. – А ты сюда как попал? Из морской пехоты сами не увольняются, служба – дело прибыльное.

– Ты откуда узнал? – Валуев удивленно вытаращился на Аслана.

– Не без глаз, – Бороев пожал плечами. – Майор?

– Капитан, – Борис протянул руку. – Сразу моим замом пойдешь. Три штуки в месяц, плюс «боевые» по три сотни в сутки и открытая дата контракта после трех заданий.

– Годится, – Аслан пожал руку. – Чем занимаемся?

– Пока бездельничаем. Ты осмотрись, привыкни, отъешься. Поработать всегда успеем.

С той беседы минуло полтора месяца, и Аслан успел не только осмотреться и окончательно залечить рану, но и заслужить немалый авторитет у братьев по оружию как отменный стрелок, рукопашник и вообще самый опытный и взрослый из «гусей» в Берберском лагере, а «работы» все не находилось. Это не особенно огорчало, но экономически было невыгодно – с «боевыми» нужная для возвращения домой сумма могла скопиться быстрее.

– Что ты забыл в своей России? Семья там, что ли? – лениво раскладывая пасьянс, процедил молодой поляк Янек. Он неплохо говорил по-русски и охотно перенимал у Аслана навыки рукопашного боя, а потому следовал по пятам «замка» всегда и всюду, даже перебрался в его палатку, поменявшись с итальянцем Роберто – единственным в «тридцать шестой восьмиместной», кто не говорил на «великом и могучем».

– Дела, – Аслан собрал вычищенный до блеска автомат и вытер руки сухой ветошью.

– Дела-а, – Янек хмыкнул. – Месть, так? Кровники заждались, так?

– «Не приставай к царю», – пробурчал с верхней койки коренастый, наголо бритый, как и Бороев, но не такой чернобровый и черноглазый наемник по прозвищу дядя Коля.

– Кто царь? – не понял поляк. – Он? Чего царь? Чечни?

– На западном кино воспитан, – хмыкнул Бороев. – Наших фильмов не видел. Ты ему, дядя Коля, из комедий с Ёжи Штуром что-нибудь процитируй.

– Надоел он мне. Цитируй ему, развлекай, – Коля зевнул. – А он все равно тупой поляк. Никакого роста. Персоналку бы ему дали, что ли?

– О! Я бы не отказался, – поляк мечтательно вздохнул. – Вернулся бы, дом под Краковом купил, машину новую – «Хонду-UPV»…

– В Японии на таких только женщины ездят.

– Ну и что? Все равно мы, если сравнивать с самураями, деремся, как бабы! Нам только такие машины и водить.

– Трепло, – фыркнул дядя Коля.

– Персоналку? – Аслан поднял на Колю удивленный взгляд. – Комп?

– Ну, хоть ты-то не тупи, – наемник вздохнул. – Персональное задание. Контракт. Понял?

– Теперь понял, – Аслан встал и потянулся. – Не слыхал про такие.

– Это редкость, – Коля снова зевнул и повернулся на бок, чтобы видеть Бороева. – Но пацану такая удача не грозит. Вот тебе может отломиться, а Янеку шиш с маслом, не тот класс.

– Что, дорогой контракт?

– Обычно на порядок дороже командирского, это значит двадцать твоих будет или тридцать – этого молокососа, – Коля отвесил Янеку, опрометчиво усевшемуся на нижние нары прямо под ним, тяжелую оплеуху.

– Руки! – Янек отодвинулся подальше. – Тебе тоже персоналки не видать, как уши!

– Как ушей, – поправил дядя Коля и вздохнул. – Я тут уже второй год кантуюсь, только одного на такое дело послали, вот, буквально перед твоим появлением.