Разрушений вокруг было предостаточно. Оборванные провода, поваленные деревья, обломки рекламных щитов, куски шифера и прочий мусор. Что-то плыло по течению бурлящих дождевых потоков, что-то сбивалось в кучи и отвалы, почти скрывающие цокольные этажи, и цеплялось за любые выступающие детали ландшафта, ограждения или другие уцелевшие сооружения. В стенах некоторых домов образовались трещины, а одна ветхая «хрущевка» даже покосилась и наполовину обрушилась. Вокруг нее, нещадно поливаемые дождем, возились спасатели и пожарные. Сильный ветер швырял дождевую воду под острым углом и с такой силой, что кое-где не выдерживали оконные стекла. Они давали трещины и вываливались из рам, но звона слышно не было. Из-за воя и свиста ветра прочие звуки глохли, и все происходящее вокруг выглядело кадрами немого кино. Гордиенко свернул с проспекта и вывел машину на узкую улочку. По ней можно было подъехать к семиэтажному зданию сотовой компании с тыла. Судя по плану территории, там располагались гаражи, стоянка для машин сотрудников и служебные ворота. План был, конечно, липовым, но в общих чертах обстановку отображал. Хотя бы давал внешние ориентиры. Что реально находится внутри «гаражей» и за воротами, было вопросом номер два.

Надувать лодку Евгению не пришлось. Воды повсюду было много, но не настолько. Гордиенко остановил машину в квартале от офиса и, накинув капюшон, выбрался на свежий воздух. А также ветер, дождь и, мягко говоря, лужи.

Промокнуть под косым ливнем было проще простого, но Евгения это не беспокоило. С водой он дружил с детства. Даже с такой бешеной. Поток несущейся по мостовой грязи едва не сбил его с ног, а дождь принялся отчаянно барабанить по капюшону, но Гордиенко прижался к стене дома и, наметив маршрут, побрел, выбирая лужи и ручьи наименьшей глубины.

Наружные стены гаражей и ворота не имели никаких окошек или щелей. Заглянуть на территорию можно было, лишь взобравшись наверх, а высотой сооружения были этажа в три. Евгений прошел вдоль всей этой неприступной стены и оказался у подъезда следующего здания. Вспомнив схему, он вошел в подъезд и поднялся на площадку между третьим и четвертым этажами. Лестничное окошко выходило во двор. Не во двор офиса сотовой компании, а в соседний, но забор между ними был пониже. Да еще к нему почти вплотную стояли три железных гаража с кривыми полустертыми надписями «убрать до...». Срок грозного требования истек лет двадцать назад, а с гаражей облезла почти вся краска, но надписи сохранились.

Гордиенко по возможности аккуратно открыл старое перекошенное окно и выглянул наружу. Войти в дворик обычным путем было бы менее рискованно, но только не сегодня. Единственный путь сюда перегораживали две большие красные машины, вокруг которых толпились пожарники и жильцы. Что они тушили под таким дождем или кого спасали, Евгению видно не было, однако он хорошо рассмотрел стоящую неподалеку группу людей в однотипных дождевиках. Было вполне логично предположить, что это пост охраны «сотовой». Или дозор САУ. Следить за толпой, под прикрытием которой могла незаметно сконцентрироваться ударная группа вероятного противника, было правильным решением. Охрана у компании подобралась толковая.

Гордиенко осторожно встал на подоконник и, нагнувшись, выбрался наружу. Встав на узкий карниз, он дотянулся до древней водосточной трубы и попробовал на прочность ближайшее крепление. Труба гудела и хрипела от переполняющей ее воды, крепление подозрительно шаталось, но нагрузку выдерживало. Так же, как все прочие. Евгений спустился на землю и, вновь прижимаясь к стене дома, а затем к облезлому гаражу, подобрался вплотную к забору.

Колючая проволока, пущенная по верху ограждения, Гордиенко не волновала; если не под напряжением – не преграда. А напряжение в такую погоду, чтобы не получить пожар вследствие короткого замыкания, наверняка отключили. Так же бесполезны были датчики движения и лазеры. Летающий повсюду мусор заставил бы их выдавать сплошные «нарушения периметра». Оставались телекамеры и прожекторы. Они были влагонепроницаемы и хорошо защищены от ветра.

На удобный участок забора смотрели сразу две камеры и два прожектора. Шторм был что надо, в его мешанине очертания целого взвода диверсантов могли сойти за игру дождя и ветра, но лишь при условии, что за пультом сидит «чайник». Опытному оператору охранных систем для распознавания бывает достаточно даже размытого силуэта. Насколько опытна охрана в офисе, Евгений не знал, но действовать он привык наверняка.

Два объектива примерно в двадцати метрах справа и пятнадцати слева и не более тридцати секунд после того, как обе камеры временно выйдут из строя. Вот и весь расклад. Потом грязь смоет дождем, а во двор выбежит свободная смена охранников. Если верить плану, спрятаться от них внутри дворика негде. Только за их спинами. Значит, к моменту открытия служебного входа следует оказаться рядом с дверью. А лучше – над ней, на узком козырьке над крыльцом...

Евгений вынул из кармана пару тонких полиэтиленовых пакетов и набил их мокрой глиной. Вокруг гаражей ее было в избытке. Снаряды получились увесистые, но непрочные. Как раз такие, какие требовались. А бросать предметы точно в цель Гордиенко научился еще до того, как пришел в военную разведку.

Выждав паузу в порывах ветра, он швырнул один за другим оба пакета и взобрался на забор. Тока в оголенных проводах, слава богу, не было. Разведчик лег на проволоку, перевалился на другую сторону и спрыгнул. Приземлившись, он поскользнулся в глубокой луже, но быстро встал и в несколько прыжков очутился у служебного входа. Козырек над крыльцом был чисто символическим, но удержаться на нем труда не составляло. Гордиенко вскарабкался на скользкую наклонную жестянку и прижался спиной к стене. Прожектора светили исправно, и видимость во дворе была сносная, несмотря на сплошную стену косого дождя. Гордиенко взглянул на атакованные камеры. Оба снаряда попали в «яблочко». Глину с левой камеры уже почти смыло, но правая так и оставалась «слепой», а еще на ней предательски болтался обрывок пакета.

В двери щелкнул замок, и в дождевые потоки нырнула фигура в плаще. Евгений снова взглянул на камеры. Пакета на правой уже не было, да и грязь почти стекла.

– Павло, смыло уже! – крикнули из помещения. – Чистые линзы. Картинка восстановилась. Возвращайся!

– Погоди, – не оборачиваясь, ответил Павло. – Положено проверить.

– Заливает! Под порогом уже лужа! Кто потом будет коридор драить? – второй охранник опасливо выглянул из двери и присвистнул. – Ну и льет! Охренеть! Павло, не вернешься, я дверь закрою!

– Да погоди ты! – на этот раз Павло недовольно обернулся.

И с удивлением обнаружил, что напарник выполнил свою нелепую угрозу. В проеме что-то мелькнуло, и дверь громко хлопнула. Охранник пробормотал пару ругательств и вернулся к двери. Она была закрыта на замок. Павло пару раз пнул по ее бронированной поверхности, а затем вынул из-за пазухи приемопередатчик.

– Гаврилов! Кончай свои шутки!