И, разумеется, так оно и вышло.

По меркам Эш, вечеринка была большой, по меркам ее отца, — маленькой. Она ничуть не напоминала дружескую вечеринку у Холлов.

Джейк в смокинге и накрахмаленной сорочке выглядел сногсшибательно и чувствовал себя вполне в своей тарелке, не то, что Эш.

За ужином он упорно старался обворожить красивую манекенщицу. После ужина он затерялся в толпе. Эш решила, что она рада.

Когда снова принесли кофе, сэр Майлз многозначительно кивнул в сторону балкона. Эш, знающая свои обязанности, направилась туда с кофейником.

— Не хотите ли вы…

Но на балконе находился всего один человек. Он удобно развалился в садовом кресле, вытянув вперед длинные ноги. Ждал меня, подумала Эш.

Она остановилась, сжимая в руках серебряный кофейник времен короля Георга. Бросила быстрый взгляд назад, через плечо. Никто в гостиной вроде ничего не заметил, за исключением отца.

Сэр Майлз стоял у камина и смотрел на нее. Снова кивнул. Эш была почти уверена, что ему давно известно, что тут Джейк, и он начинает всерьез задумываться, насколько хорошо они знают друг друга.

— …кофе? — закончила она охрипшим голосом.

Джейк молча показал на пузатый бокал с коньяком на столике перед ним.

— А, — облегченно сказала Эш и собралась уйти. — Кофе не надо.

Джейк наклонился вперед.

— Сядь.

Эта команда мало напоминала обращение вежливого гостя к хозяйке дома. Эш с опаской взглянула на него и не послушалась.

— Эшли Лоуренс, ты ужасно упрямая женщина, — сказал Джейк мягко. — Садись.

— Почему?

Он поднял веки. На губах появилась улыбка.

— Потому что мне надо многое тебе сказать, а на тебе туфли на высоких каблуках, к которым ты не привыкла, — терпеливо объяснил Джейк. — Можешь стоять, если хочешь, но ноги будет обязательно болеть.

Эш гневно взглянула на него.

— Я не обязана слушать.

Джейк слабо улыбнулся.

— Да нет, обязана. — Он легонько пожал плечами. — Ты можешь выслушать меня здесь, где мы в относительном одиночестве. Или я пойду за тобой в гостиную, и тебе придется слушать меня перед заинтересованной аудиторией. Но выслушать меня тебе придется.

Эш села.

Джейк задумчиво посмотрел на нее. Эш вдруг с опаской поняла, что он в ярости. В самой настоящей ярости. Но заговорил он холодно, лениво растягивая слова:

— Теперь поговорим. Я не знаю, что произошло в тот последний день. Я лишь знаю, мне это не нравится.

Эш подняла брови.

— Произошло?

Джейк поймал ее взгляд и больше не отводил глаз.

— Когда мы занимались любовью. — Голос звучал ровно. — После этого.

Эш из последних сил старалась сохранить безразличное выражение лица. Но внутри у нее все начало дрожать. Она была права, он вполне серьезен. За холодным фасадом — настоящая, дикая ярость.

— И что?

— В свое время, — тихим голосом сказал Джейк, — я знавал немало женщин: но ни одна из них не выставляла меня утром, не предложив даже миски с кукурузными хлопьями.

Его дерзость показалась ей ударом хлыста. Эш, в свою очередь, разъярилась. Она до боли сжала пальцами деревянную ручку кофейника. Заметив это, поспешно поставила кофейник на стол.

— Да? — ядовито спросила она, прежде чем он успел заметить дрожь в ее пальцах. — Так ты ждал постели и завтрака?

Джейк неожиданно сказал грубо:

— Не заходи слишком далеко. Не забывай, что я не джентльмен. Зарвешься, и я вспомню, откуда я родом.

Эш не сводила с него глаз. Каким-то непонятным образом ей удалось задеть его. Немного, но лучше, чем ничего, чтобы придать ей смелости, поскольку она продолжала трястись. Пробиться сквозь его дубовую кожу — уже что-то.

Она откинулась на спинку стула, положила одну ногу в золотистой туфельке на другую и одарила его холодной улыбкой.

— Пещеру?

Он ответил не сразу.

— Ты… — Сжал зубы, будто усилием воли старался сдержать слова, готовые слететь с губ.

Последовала напряженная пауза. Эш с тоской взглянула через плечо на ничего не подозревающих гостей.

— Одно я все же хочу знать, — наконец сказал Джейк. — Скажи мне и можешь идти.

Эш не хотела слушать. Не смела услышать. Она призвала на помощь воспоминания о ночи, проведенной вместе. Как она его любила. Как ему доверяла. И потом вспомнила, как он ее предал.

— Ничего я тебе больше не собираюсь говорить, — резко заявила она. — Черт побери, я и так уже рассказала тебе слишком много. И ведь ты этим воспользовался, так?

Его лицо потемнело.

— Если ты насчет этих проклятых барсуков…

— Я о себе, — почти крикнула ему Эш.