Элиза в отчаянии схватила мальчика за локоть:

– Реми, пожалуйста, позволь мне уйти. Я не заслужила такого обращения. Я не отвечаю за отца и за те преступления, которые он, возможно, совершил. Реми, пожалуйста…

Юнга попытался высвободиться.

– Это зависит не от меня, миледи. Капитан приказал… Элиза всхлипнула и проговорила:

– Реми, пожалуйста, отпусти меня. Ты говорил, что я могу обратиться к тебе, если возникнет какая- нибудь настоятельная потребность. Сейчас мне необходимо уйти отсюда. Твой капитан нечестно воспользовался своим преимуществом, когда я была прикована наручниками к его кровати. – На лице мальчика отразилось замешательство, а Элиза продолжала: – Да-да, Реми, он насильно овладел мною, хотя обещал не трогать меня. Ты ведь не хочешь, чтобы все это было и на твоей совести. Не заставляй меня возвращаться к нему.

Реми был явно потрясен, но, прежде чем Элиза успела воспользоваться этим, с верхней площадки лестницы донеслись аплодисменты. Элиза подняла голову и увидела Люка, на котором были только штаны.

– Браво, мадемуазель. Превосходное исполнение. Сколько слез и обвинений в мой адрес.

У Элизы подогнулись колени и закружилась голова. Лишь благодаря поддержке Реми она не опустилась на пол.

– Возвращайтесь наверх, мадемуазель Монтгомери, – нахмурился Люк, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. – На сегодня достаточно подвергать испытанию преданность несчастного Реми. Если бы вы продолжили свою печальную историю, у меня возникло бы желание перерезать себе глотку, чтобы помочь вам бежать от такого монстра, как я. – Он поманил ее согнутыми пальцами. – Идемте. Слишком поздно, и пора заканчивать эти игры, мадемуазель.

На мгновение у нее возникло отчаянное желание броситься к выходу, однако она поняла, что ей не удастся убежать, и смирилась.

Элиза медленно поднималась по лестнице, стараясь сохранять достоинство, насколько это было возможно. Она прошла мимо капитана, и он даже не сделал попытки прикоснуться к ней. С гордо поднятой головой Элиза вернулась в комнату, ставшую ее тюрьмой. Люк вошел следом за ней и с усмешкой проговорил:

– Великолепное представление вы устроили, мадемуазель. И как далеко вы собирались уйти? Неужели вы думаете, что избежали бы нападения? Поверьте, кто-нибудь непременно захотел бы… попользоваться вами.

Элиза гордо молчала. Она полагала, что нет ничего постыдного в ее попытке сбежать от похитителя. Но ведь Люк не только похититель… Он стал ее любовником. Может быть, она причинила ему боль? Может, он в ярости?

Люк медленно прошелся по комнате. Элиза внимательно наблюдала за ним, но было трудно понять, что у него на уме, – лицо его по-прежнему оставалось непроницаемым.

– Не притворяйтесь, что вы удивлены, – сказала она, стараясь скрыть свой страх.

– А я вовсе не удивлен.

Снова наступила напряженная тишина. В конце концов, молчание стало невыносимым, и она с вызовом в голосе проговорила:

– Тогда почему же вы воспринимаете мой поступок как оскорбление? Это ведь коммерция, капитан. И вас интересуют только деньги, не так ли? – Она почувствовала, что на глаза ее навернулись слезы. – Будьте вы прокляты, бессердечный истукан!..

– Я? Бессердечный? А как понимать тогда то маленькое представление, которое вы устроили внизу? Признаюсь, я в восторге от ваших способностей. Но Реми… Он же невинная душа. Он еще не знаком с такими созданиями, как вы. Существует ли ложь, до которой вы не могли бы опуститься? Как вы все извратили, сказав мальчику, будто бы я совершил насилие над вами. Это такая низость, что недостойна даже презрения.

Элиза покраснела от стыда и протянула руку, чтобы Люк надел на нее наручник. Но капитан вдруг крепко сжал ее запястье и сквозь зубы проговорил:

– Ведь я могу причинить тебе боль. Ты этого хочешь?

Элиза в страхе прошептала:

– Не бейте меня…..

Лицо Люка вдруг исказилось – словно от боли. Он показал Элизе свою левую руку и проговорил:

– Вот, видите? Если вы хотите что-то сломать, то у меня осталось еще пять целых пальцев. Однако у меня только одно сердце, и оно, мадемуазель, не в вашей власти.

– Тогда отпусти меня, Люк. Пожалуйста…

– Не могу.

Он рывком привлек ее к своей груди, так что у нее перехватило дыхание. В следующее мгновение его губы прижались к ее губам. Он целовал ее долго и страстно, и Элиза вновь почувствовала, что ее неудержимо влечет к этому мужчине. Руки ее потянулись к ремню на штанах Люка, а он принялся стаскивать с нее рубашку и полупрозрачный халат.

Затем он подхватил Элизу на руки и, снова впившись поцелуем в ее губы, отнес на кровать, под москитную сетку. Она с восторгом приняла его. В эти мгновения ей казалось, что она не смогла бы без него прожить ни минуты.

Потом Элиза уснула в объятиях Люка. А он осторожно поглаживал ее по волосам и смотрел в балдахин у них над головой.