оценивается исходя из критериев чисто экономических, из показателей математических, которые можно представить в виде импульсов электрических.

Это неприемлемо для нас, и мы будем бороться за то, чтобы взять экономику под контроль и подчинить ее иным критериям, которые я не побоюсь назвать моральными.

Ибо, когда увольняют три тысячи человек и я слышу при этом болтовню о социальной цене реформ, меня охватывает бешеное желание задушить собственными руками пяток-другой аудиторов -

По мне, так это и будет настоящей реформой,

Практической мерой, согласной с натурой

И сходной с гигиенической процедурой.

«Доверяйте частной инициативе!» - талдычат они на каждом углу, словно заведенные, словно старинные механические будильники, однообразный лязг которых приводит нас в состояние бессонницы, изматывающей и повсеместной.

На это мне нечего им сказать, кроме того, что по своему опыту, удручающе часто повторяющемуся, мне известно:

Частное лицо (я имею в виду, разумеется, человеческого индивида) - это, как правило, животное, иногда жестокое, иногда жалкое, доверять инициативе которого можно лишь в том случае, если сдерживать и направлять ее жесткими и непререкаемыми моральными принципами, словно палкою. А как раз этого и не предусмотрено.

Идеологией либерализма, понятное дело.

* * *

«Смысл жизни - это любовь»,- Повторяют нам вновь и вновь, Но слова не заменят дело, Если тело не чувствует тело. Смысл жизни, видать, не для нас. Над Парижем «Тур Монпарнас» Зажигает огни этажей, И мы мчимся на зов миражей. Наша жизнь - рекламный клип, Гипермаркетов круговерть, Где и думать забудешь про смерть И о том, что ты снова влип. Обожженной сетчаткой глаз - В паутину ярких огней. Город вскармливает палачей, Отвращением потчуя нас. Сам не зная, чего хочу, Покупаю порножурнал. В нем жестокий разврат правит бал: Может, вечером подрочу. А потом, отбросив журнал, На матрасе засну, как скот. Я ребенком по дюнам гулял, Собирая цветочки, и вот Где мечты мои, где цветы? Я ребенком по дюнам гулял, На песке оставляя следы.

* * *

Заметив, что заря обернулась своей противоположностью, Аннабель увидела, как тени ее юности колышут портьеры. Ей захотелось окончательно и навсегда распрощаться с любовью. К этому ее подталкивало буквально все: потока воспоминаний, сказала она себе, ей должно теперь быть достаточно. Ее ждала ночь и больные органы. Еще один опыт, еще одна жизнь: не такая приятная, как предыдущая, но зато и не такая долгая. Соседка завела себе пуделя: почему бы и ей не завести? Пудель не способен никого защитить от хулиганов, но он постоянно пребывает в детстве, и это радует глаз. Пудель тоже замечает, что портьеры колышутся, и тихо поскуливает, увидев солнце. Он признаёт свой поводок и ошейник. Как и человек, пудель может заболеть раком. Но он не боится смерти. Оглядевшись вокруг, пудель тявкает и кидается в водоворот.

* * *

Безмятежная, в коме глубокой, Она знала, что шла на существенный риск (Так порою мы терпим пылающий солнечный диск, Несмотря на покрывшие кожу бугры волдырей), Полагая, что мир полон добрых людей, Но она заблуждалась жестоко. Она могла бы жить, не ведая горя, В компании маленьких деток и четвероногих, Но она предпочла окунуться в людское море: В девятнадцать лет она была красивее многих. Ее волосы - тонкие, белые - Придавали ей сходство с неземным видением, Чем-то средним между привидением И Офелией.
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату