боится, что я прямо сейчас и начну его убивать. Хотя он себя высоковато ставит, руки размером с лопату ни хуя не значат, когда у тебя перо в брюхе. Ага, вот и он тоже зыркает в сторону кухни. Так что я беру этого здоровенного урода прямо за жабры.

— Ты чего ко мне не приходил стока времени? — говорю.

Он тупо смотрит на меня со своей этой блядской улыбочкой. Чувствуется, что у парня действительно нет ни хуя времени на меня, а самая сокровенная его мечта — гнать меня отсюда бегом всю дорогу до Бульвара.

Вот только попробуй, нах!

— А я тебе вот еще че скажу, половина старого магазина была моя, так что теперь половина всей этой, нах, поебени опять же моя… — говорю я, осматривая кафе, свое новое приобретение, бля.

Я прям вижу, что кровища у него аж бурлит в жилах, но он продолжает выдавать пенки дня:

— Я как-то смутно себе представляю, Френк, как ты подаешь чай и рулеты, но к какому-то соглашению мы придем. Я тебя не оставлю, дружище, ты же знаешь.

— Ага, — говорю, — мне вот прям щас надо монетой разжиться.

— Ни о чем не волнуйся, приятель, — говорит он и отсчитывает мне несколько двадцаток.

У меня гудит в голове. Он вручает мне деньги, но продолжает нести пургу:

— Слушай, Франко, я слышал, что Ларри Уили все еще с Донни Леингом ошивается, — говорит он.

Башка, нах, раскалывается. Я смотрю на него:

— Правда?

— Правда. Это, кстати, не ты свел их вместе? — Лексо строит из себя эдакую невинность, а потом смотрит на меня пристально и кивает, как будто пытается сказать, что у них все схвачено, а мне хрен собачий.

И я пытаюсь понять своей больной, нах, башкой, что этот пиздюк имеет в виду, и каков вообще расклад, и у кого что схвачено, и кому хрен собачий, а он продолжает:

— И ты ни в жизнь не догадаешься, кто сейчас заправляет «Портом радости». Твой давний знакомый. Псих, так, кажется, звали этого мудака.

И вот теперь у меня начинается настоящая мигрень, как те, что бывали в тюряге… голова как будто вот-вот взорвется. Здесь все так изменилось… Лексо и кафе… Псих и паб… Ларри Уили работает на Донни… мне надо выйти на воздух, мне нужно время подумать…

А этот урод продолжает:

— Схожу после обеда в банк, подброшу тебе деньжат, Френк, чтобы тебя поддержать. До тех пор, пока мы не придумаем что-нить, ну, долгосрочное. Ты сейчас у матери будешь жить, да?

— Ага… — говорю, в голове шумит, и я пока еще даже не знаю, где буду жить, — наверное…

— Ну так я заскочу вечерком. Поговорим нормально, ага? — говорит он, а я просто тупо киваю, голова пульсирует болью, а в кафе входит какой-то старый мудак и требует рулет с беконом и чашку чая, и из кухни выходит эта цыпочка в передничке, и Лексо кивает ей, и она обслуживает старпера. Лексо вырывает листок из блокнота и пишет на нем телефон.

— Вот номер моей мобилы, Френк.

Он размахивает своим аппаратом — из тех новомодных, которые без провода, — прям у меня перед мордой.

— Ага… теперь у каждого мудака есть такой. Мне, блядь, тоже бы пригодился. Достань мне, а? — говорю.

— Попробую, Френк. В общем, будет у тебя мобила.

— Ладно… увидимся, — говорю я, довольный, что теперь наконец можно выйти на свежий воздух. А то меня просто тошнило от запаха жира. Я все никак не могу поверить, как все изменилось, нах, ну, я имею в виду… наш мебельный магазинчик. Захожу в аптеку по соседству, и продавщица дает мне пилюльки, эти, как их, «нурофен плюс». Я съедаю две сразу, запиваю водой из бутылки и иду на Бульвар. Колеса и вправду хорошие, ну, в натуре, минут через двадцать башка проходит. То есть я все еще чувствую боль, но она, нах, уже не такая сильная. Я поворачиваю обратно к кафе и вижу, что Лексо о чем-то спорит со своей барышней, и вид у него теперь не такой уж и самоуверенный. Ладно, половина этого блядского магазина была моя, и если он собрался выплатить мне мою долю, то лучше ему меня не обижать. Дороже выйдет.

Вот он, мать его. Сидит за столом у окна и явно что-то замышляет, нах. Ну, типа, он весь из себя крутой, куда деваться. Ладно, посмотрим. Я иду по Бульвару, вглядываюсь в лица прохожих, пытаюсь найти хоть кого-нибудь из знакомых. И что мы имеем? Два грязных пиздюка с дредами, белые мальчики и все такое, идут с таким видом, как будто они здесь хозяева, нах, потом шикарно разодетый мудак с маленькой собачонкой — выходит из магазина и садится в роскошную тачку. Что еще за ублюдки? Они не из Лейта. Где все местные, в смысле, по-настоящему местные? Достаю записную книжку, захожу в телефонную будку и звоню Ларри Уили. Номер, бля, больно похож на номера этих модных мобил. Ладно, у меня скоро тоже будет, и лучше бы Лексо поторопиться…

— Франко, — сразу же отзывается Ларри, весь такой собранный, как будто ждал моего звонка. — Ты из тюрьмы звонишь?

— Неа, с Бульвара, нах, — отвечаю.

Он ненадолго умолкает, потом спрашивает:

— Тебя когда выпустили?

— Не важно. Ты щас где?

— В Западном Хейлзе, Френк, на работе, — говорит Ларри. Я на секунду задумываюсь. Не хочу пока идти к своей старухе, опять она будет ебать мне мозги, а у меня и так башка болит.

— Хорошо, давай встретимся через полчаса у «Хейлз-отеля». Я прям щас поймаю такси.

— Э-э… Френк, я работаю на Донни. И он может…

— Блядь, в первую очередь ты работаешь на Донни с моей подачи, — говорю я. — Встречаемся через час в «Хейлзе», я только к матери забегу, шмотки закину.

— Ну ладно. Тогда увидимся.

Я вешаю трубку. Наверняка этот придурок уже звонит Донни, весь в холодном поту. Ну еще бы: дурные вести. Ладно, я хорошо знаю этого мудака. Так что я направляюсь к дому матери, и она встречает меня, и начинает вовсю причитать, как это, нах, хорошо, что я вернулся, и все такое.

— Ага, — говорю. Она сильно прибавила в весе. Здесь это более заметно, чем когда она приходила ко мне в тюрягу.

— Надо нашим сказать, Элспет и Джо.

— Ага. Есть пожрать что-нить? Она упирает руки в бока.

— Ты сильно есть хочешь? Я сварю тебе супу, но попозже. Сейчас я уже убегаю. Играть в бинго. И, ну… обычно мы с Мэйзи и Дафной встречаемся в баре, чтобы сперва что-нибудь выпить… — ее голос падает, — но ты можешь зайти в закусочную. Тебе, наверное, не терпится снова съесть твой любимый рыбный ужин!

— Ладно, — говорю. По крайней мере там можно взять жрачку с собой и поесть прямо в такси по дороге к Ларри.

Так что я отправляюсь в закусочную, беру рыбный ужин и ловлю такси. Водила, придурок, смотрит круглыми глазами, как будто ему не нравится, что я ем на заднем сиденье его блядской машины, но я смотрю на него в упор, и он усыхает.

Мы с Ларри встречаемся в «Хейлзе», идем в бар, и Ларри берет нам выпить. С ним еще пара каких-то парней, но он им кивает, и они растворяются в темном углу. Так что мы с Ларри сидим-трещим, и никто нам не мешает. Ларри — хороший товарищ, и плевать мне, что о нем говорят всякие там уроды. По крайней мере он меня навещал в тюряге. Но этот крендель — тот еще прохиндей, и мне надо выяснить самому, чем они сейчас занимаются с этим пиздюком Донни. Надо следить за собой, чтоб не ляпнуть чего лишнего, а тут еще деньги Лексо жгут карман. Взгляд Ларри недвусмысленно говорит мне, что мои тряпки слегка поотстали от времени и от моды. Ему явно хочется попиздеть за жизнь, но сперва ему надо выяснить кое-какие вопросы.

Мы приканчиваем свою выпивку, выходим из отеля и направляемся по этой старой дороге — по той, о которой, когда ее только построили, говорили, что это будет новая Улица Принцев. Сейчас это просто