Что-то ужалило Хета в руку, и он инстинктивно раздавил это существо о стену. Хищник был величиной с ладонь Хета — мешок с желеобразным содержимым, покрытый шипами, смертельно ядовитый для любого, кто не обладал естественным иммунитетом крисов. Тварь укусила Хета в подушечку большого пальца; он вытащил жало зубами и сплюнул в сторону, прежде чем встать на ноги. Завтра тут будет покраснение и небольшая опухоль, а проклятая тварь даже в пищу не годится.

Женщина все еще с ужасом смотрела на него и на черный квадрат входа.

— Ты ж хотела сюда попасть, верно? — холодно спросил Хет. Укус нисколько не улучшил его настроения.

Она вздрогнула, будто приходя в себя после шока, и повернулась, чтобы окинуть взглядом каменные волны Пекла в поисках разбойников.

— Они будут искать нас?

— Возможно. — Игнорируя ее очевидную брезгливость, Хет снова поднял патрицианку на ноги.

Когда они проходили под тяжелым четырехугольным камнем, висящим над входом, она снова остановилась, чтобы осмотреться. Эта часть Останца представляла собой обширное пустое помещение, освещенное рассеянным светом с помощью хитроумной системы шахт и ловушек для песка в толстом каменном потолке, которая пропускала воздух и свет, но задерживала все остальное, кроме самых мелких песчинок, переносимых ветром. Стены и пол были плоские и ровные. Швы между каменными блоками было невозможно разглядеть.

Единственным нарушением этого однообразия был черный квадрат другой двери на противоположной стене, который вел в зал Источника.

Хет помог патрицианке пройти в дверь, пересечь зал и ступить на первую ступень лестницы, ведущей в неглубокую выемку. Она имела примерно три фута в глубину и площадь около двадцати квадратных футов. Широкие ступени спускались к полу столь же гладкому и чистому, как и в главном помещении Останца. В центре выемки находилось еще одно углубление — квадратное, с закругленными углами, глубиной около двух футов и со сторонами квадрата в три фута. Оно часто использовалось посетителями Останца как очаг. По пеплу на дне можно было судить, что этой цели оно послужило и совсем недавно, а в дальнем углу помещения находился запас сухих стеблей итаки — растения, живущего на среднем уровне и дающего отличное топливо. Путешественники, а может быть, отряды крисов использовали это место в качестве караван-сарая. Разбойники же, видимо, Останцов избегали, в противном случае они загадили бы их, а не оставили чистыми, как кость, с которой съедено все мясо.

Каменный выступ на внутренней стороне помещения работал лучше, зато второй, который должен был служить запором, вообще бездействовал от долгого неупотребления. Хету все же удалось повернуть его на пол-оборота ценой огромных усилий, он подложил под него кусок камня, принесенного снаружи.

Хет встал на ноги и отступил назад, наблюдая, как медленно опускается на место тяжелый каменный блок, отгораживая их от разбойников, ядовитых хищников Пекла и прочих нежелательных посетителей. Толщина стен не пропускала жару внутрь, а теперь, когда дверь закрылась, здесь стало еще прохладнее.

Пронзительный вопль заставил его оглянуться. Патрицианка задрала широкую штанину и с ужасом смотрела на нечто среднее между пауком и клещом, крепко обхватившее ее ногу чуть повыше короткого голенища кожаного сапога. Тело клеща имело размер монеты, но зато ноги были толсты и длинны, достигая доброго фута. Яд сделал укус нечувствительным. Наверняка клещ напал на девушку еще тогда, когда она, не предвидя опасности, в полубессознательном состоянии валялась на песке. Хет сделал выдох и двинулся к ней, на ходу снова вынимая нож.

Патрицианка с воплем отпрянула назад, чуть не свалившись со ступени и сразу забыв, что только что пыталась содрать клеща с ноги.

Хет ухмыльнулся и лениво опустился на корточки.

— Или я, или он. Выбирай, время есть.

— Ты можешь снять его? — Тот кусочек лица, который Хет мог видеть, был бледен, но глаза над чадрой горели отчаянием и гордостью.

— Ну еще бы.

Торопиться было некуда. Наибольшую опасность эти клещепауки представляли для потерявших сознание или ослабевших: их они могли съесть заживо, стоило этой мерзости получить достаточно времени. Хет спокойно выковыривал грязь из-под ногтей острием ножа, что-то насвистывая под нос.

— Ладно.

Хет уже было собрался сказать, что это весьма благородно с ее стороны, но не хочет ли она подумать еще, однако все же пожалел девушку. Он спустился на ступеньку, встал на колени возле патрицианки, которая брезгливо отодвинулась, явно считая такую близость нежелательной. Работая острием ножа, Хет осторожно подцепил им тело клеща. Первый хоботок ему удалось вытащить легко, появилось лишь несколько капель крови, но второй оборвался в теле. Хет отцепил ноги, а затем шмякнул клеща о ступень. Мертвую тварь он швырнул в яму с золой.

Патрицианка смотрела на происходящее со смесью интереса и отвращения. Хет решил повременить с сообщением о том, что позже ей предстоит съесть этого паука на обед. Он ограничился лишь тем, что пальцами вытащил оборвавшийся хоботок.

Девушка потрогала распухшее и покрасневшее место укуса и небрежно бросила:

— Спасибо.

— Всегда к твоим услугам. А теперь вот что… — Хет поднял нож, но не отодвинулся, хотя она совершенно ясно показывала, что хочет этого. — Зачем тебе надо было прийти сюда?

Она колебалась, старательно избегая его взгляда, но так ничего и не ответила.

— Ты же знаешь, что это самый близкий к Чаризату Останец Древних. Его изучали десятки экспертов и любителей в течение многих десятилетий. Он пуст. Все, что можно было унести, унесли. Так что же хотели здесь найти? Что думали заставить меня отыскать? А главное — если б я это нашел, то оставили бы вы меня в живых, чтобы я мог поведать об этом всему свету?

У нее хватило наглости сделать вид, что она сердится.

— Я не убиваю нанятых мною людей.

— А тогда зачем вы обратились ко мне? Если вам понадобился эксперт по древностям, то в Академии найдется не меньше дюжины, которых вы могли пригласить, ежели цель была непротивозаконная. Почему вы пришли к дилеру из нижних ярусов, если не потому, что от него легко избавиться?

— Мы, патриции, до такого не опускаемся.

Ее презрение было почти убедительно, но Хет подумал: «Ты сама обманываешь себя. Если б ты и не убивала, то это сделали бы твои люди». В первую очередь он имел в виду Сеула. Но есть люди, с которыми лучше не спорить.

Он встал, продолжая думать о том, что же ей здесь понадобилось. Она следила за ним, все еще рассерженная, но не забывая об осторожности. Хет начал прохаживаться по залу, надеясь что-нибудь понять по ее реакции, сказал:

— Это всего лишь один из двадцати пяти Останцов Древних, которые существуют в официальной торговой зоне Чаризата. Вы уверены, что не ошиблись в выборе?

Она отвернулась, но ему показалось, что ее лицо выражает отнюдь не скуку.

— Конечно, остальные тоже обобраны дочиста. Некоторые находятся даже в худшем состоянии. Дверные проемы не закрываются до конца, ловушки для песка засорились. В том Останце, что лежит к югу отсюда, засорилась цистерна. Хет подошел к ближайшей стене и опытной рукой провел по ее прохладной поверхности. Этот камень обладал особой, похожей на мягкий бархат текстурой. — В этих стенах есть неглубокие, возможно, декоративные углубления; их особенно много. У входа в зал с источником. Да и на полу там тоже вырезан узор.

— Узор? — в ее голосе послышался тщательно скрываемый интерес.

— Узор из линий или канавок, которые раньше были выложены металлом, выдранным потом — уже в более поздние времена. Робелин считал, исходя из отдельных следов, что это было серебро. Кроме того, он думал, что Останцы построили для хранения магических машин — своего рода последняя попытка удержать Пекло от наступления на города. Была ведь такая легенда насчет магических машин, которые будто бы использовались Древними для того, чтобы успокаивать море вокруг Чаризата, когда вода еще покрывала