Тони начала смеяться.

– Тебе пора уже остепениться.

– Я еще не настолько подурнела.

– Нет, дитя, разумеется, нет; но твои взгляды на жизнь должны стать скромнее.

– Это должно подразумевать обедню каждое воскресенье и скромные платья. Благодарю тебя!

– Ты невозможна. Жюль – добрая душа, даже если, скажем, он кой-где и слишком оброс жиром.

– Я говорю вот что, раз ты вышла замуж, все для тебя кончено. Я всегда слышала, что англичане – толстокожая порода, но я никогда этому не верила, пока мне не сказали, что какой-то англичанин проповедовал замужество только на пять лет! А! У него был опыт, он знал, сколько времени нужно, чтобы женщине все это надоело.

– Я не думаю, чтобы мужчина, который специально это проповедовал, был бы вообще сам женат.

– Какой лицемер! – воскликнула Жоржетта. – Но тогда я должна сказать, что никогда не следует верить печатному слову. Насколько я могу судить, люди пишут книжки просто для того, чтобы высказать разного рода вещи, к которым никто никогда не прислушивается или которым он сам совершенно не верит. Скажи, Туанетта, правда, что мадемуазель Форуа уехала с Рицким?

– Правда, к несчастью.

– Подумаешь! – мило воскликнула Жоржетта. – А что граф говорит теперь? Я думаю, он совершенно убит, расстроен, а? Он не должен огорчаться, она была нехорошая. Хотя Рицкий еще хуже! Он ее будет бить со временем, как она того заслуживает. Теперь маленький граф был бы уже женатым мужем, одним из лучших, как ты всегда утверждаешь. Я думаю, не возьмется ли он теперь за тебя, Туанетта?

Тони засмеялась и потянула за ухо Симпсона.

– Мы с Симпсоном этого не думаем, – забавно заявила она.

– Сердца улавливаются таким манером, знаешь. Только неделю тому назад Жюль был отвергнут Лолоттой, а теперь он помирает, чтобы жениться на мне.

– А ты в пятьдесят раз красивее Лолотты. Жоржетта положила растерзанную шляпу и критически посмотрела на Тони.

– Тебя нельзя считать красивой, – медленно проговорила она, – ты приобрела оригинальную, привлекательную наружность. Теперь, когда ты хорошо одета, причесана, хорошо обута. И ты выглядишь очень холодной. А это большое преимущество. Много людей погибло, пытаясь открыть полярные страны. То же самое в любви. Холодность привлекает тех мужчин, которых ничто другое не затронуло бы. Он будет продолжать, и продолжать, и ждать, и выжидать, потому что он хочет превратить лед в огонь. Я знаю, что не хочу, чтобы ты вышла замуж за маленького графа. Я ему не нравлюсь. Он считает меня неприличной.

– Он никогда так не думает, – сказала Тони, – посмотри, все его друзья – это люди, которых он спас.

– О, конечно! Это разница! В самом деле, совершенно различные вещи, знать кого-нибудь, кто неприличен, но кому ты делаешь добро, и другого такого же, но которого ты узнал самым обычным образом. Тут масса благородных чувств по отношению к первому и чувство неловкости по отношению ко второму. Маленький граф хотел бы, чтобы ты была окружена более достойным влиянием. Я это вижу по его глазам. Мужчины ничего не имеют против знакомства с неприличными людьми, им даже это нравится, но они не желают, чтобы люди, которых они любят, в особенности если это женщины, чтобы и они их знали. Никоим образом.

Тони закурила папиросу и задумчиво выпустила голубое облако дыма. Симпсон закашлялся. Он не курил.

– Я совершенно уверена в том, что ты не права по отношению к графу, Жоржетта. Он совсем не такой человек, и он знает, что мы друзья.

– Он знает, что ты упряма. А с упрямыми, как с друзьями, когда приходится давать советы: не давай советов другу, не приставай с советами к упрямому, это бесполезно; де Солн знает, что если бы он сказал: «Мадемуазель Тони» – прости, просто – «Тони, Жоржетта веселая девица и неподходящая для вас подруга», ты бы ответила: «Я сама выбираю своих друзей» и посмотрела бы на него с презрением.

– Слушай, о нем никогда не говорят подобных вещей.

– Если ты выйдешь за него замуж, я выйду за Жюля.

– Итак, судьба бедного Жюля зависит от меня? Я боюсь, что тебе придется долго ждать, Жоржетта, потому что, во-первых, де Солн не хочет жениться на мне, а, во-вторых, я не желаю выходить за него замуж.

– Поживем, увидим, – загадочно сказала Жоржетта, поднявшись и примеряя шляпу.

– Мы зайдем на выставку и посмотрим, каковы там дела, а потом пойдем к «Румпельмайеру» пить чай.

– Ты думаешь, чтобы мы вместе?

– И Симпсон также.

– Туанетта, ты человек с сердцем. Жоржетта поспешила в свою комнату, чтобы одеться. Когда она надевала черную шифоновую блузу, две слезы упали на ее складки. До нее быстро доходили обычные людские сплетни. Она знала все о визите Тони к де Солну, хотя Тони с ней об этом не говорила. Она видела частые письма из Каира, и она любила Тони. Потерять Тони – это потерять вкус к жизни, но Жоржетта решила покончить с этим. Если де Солн протестует против ее проживания в квартире, а инстинктивно она чувствовала, что это так, она уйдет – она даже выйдет замуж за Жюля и не станет мешать Тони. Она ни на минуту не сомневалась, что он со временем женится на Тони. Желание Тони пойти с ней пить чай ее сильно тронуло. Она сильно сморкалась, пока закалывала желтые локоны под большую шляпу. Известность и успех нисколько не изменили Туанетту.

– Всякий другой бы изменился, – вздохнула бедная Жоржетта, – я, разумеется, танцовщица из кабаре,