Вадим Веселовский на встречу согласился легко, впрочем, Алекс в этом нисколько и не сомневался. Он был уверен, что Вадиму станет любопытно, что именно понадобилось от него новому сотруднику издательства «Алфавит», а от любопытства, как известно, кошка сдохла!..

– Только я очень занят, – весело сказал Веселовский в трубку, – если хотите, приезжайте ко мне на работу!.. Но это далеко, за МКАДом.

Таким образом, роли были распределены сразу: нам от вас ничего не надо, а вам, если уж приспичило, придется тащиться семь верст до небес и все лесом, так что как хотите.

– Приехали за секретами фирмы? – заговорил Веселовский, едва Алекс вошел в кабинет, просторный и светлый, как дельфинарий. – Так нету никаких секретов, нету! А вы еще и по шее получите, если в издательстве узнают, что вы со мной сепаратные переговоры ведете! У вас там не любят нашего брата!..

Помедлив, Алекс переспросил рассеянно:

– Вашего брата?..

– Ну да! Уж больно всех задевает, что мы вперед идем, а они в своем болоте загнивают! – Тут Веселовский радостно захохотал.

…Что-то ты переигрываешь, дружок. Нервничаешь сильно? С чего бы тебе нервничать? Ты даже не предложил мне сесть и не спросил, как меня зовут, а по телефону я представлялся только по фамилии! Посмотрим. Поглядим. Оценим.

Алекс стоял посреди «дельфинария», разматывал с шеи шарф, хозяин кабинета вольготно сидел в кресле, покручивался из стороны в сторону, похохатывал, поигрывал карандашиком и ни секунды не был спокоен.

– Ну, и как там? В бывшем отчем доме? Все та же благость и сладость? Бабку в дом престарелых еще не сдали? Давно пора, давно! Да и вообще вся эта история с издательским бизнесом на ладан дышит, позапрошлый век! Первопечатник Василий Федоров уже не в моде! Технологии, друг мой, технологии! За ними будущее. А в Сети каждый сам себе и писатель, и читатель, и редактор, и директор!

И он опять захохотал.

Алекс сказал равнодушно:

– Иван.

– Извиняюсь, я даже не спросил, как вас зовут! – И Веселовский покрутил головой, будто посмеиваясь над своей забывчивостью и прощая ее себе.

– Первопечатника звали Иван, – объяснил Алекс. – Не Василий. Вы ушли из «Алфавита», потому что бизнес бесперспективный?..

– Я ушел, потому что здесь мне предложили повышение и оклад больше почти вдвое! – Он казался раздосадованным. Еще бы, так промахнуться с первопечатником-то! А начал хорошо, просто отлично, и вся комбинация предполагалась легкой, выигрышной! – Ну, и, конечно, все оскорбились, особенно императрица Анна! Такого никогда в жизни не было, чтоб ее драгоценное издательство по своей воле кто-то кинул! А я осмелился! Да бабка и не отпустит никогда, она же змеюка! Ядом изойдет, всю жизнь отравит, это она может.

– Она отравила вам жизнь?

Тут Веселовский вновь захохотал, и Алексу, так и стоявшему посреди кабинета, показалось, что с каждым разом хохотать ему все труднее и труднее.

– Да господь с вами, юноша! Вы посмотрите! – И он простер руку. – И еще вот сюда посмотрите! – И он простер другую. – Где я и где они?! Отравила жизнь, я вас умоляю! Да если б она даже попыталась, разве ей со мной тягаться!

Следом за его простираниями дланей Алекс послушно оглянулся и посмотрел сначала туда, а потом сюда. Огромный кабинет с окнами от пола до потолка, со стеклянной мебелью и немыслимыми перепадами света, который эти стены и потолок излучали, казалось, сами по себе, был увешан дипломами. Вадим Веселовский, должно быть, собирал все награды, полученные в разное время за самые разнообразные достижения, и украшал ими свою жизнь.

Дипломы в стеклянных и деревянных рамках производили совершенно определенное впечатление.

– А вы что хотите узнать-то? Спрашивайте, у меня времени не так чтоб очень… – тут Вадим стряхнул на запястье толстые часы розового золота и полюбовался на них. – Совещание за совещанием, ох, уж эти большие компании!.. Мне после нашей избушки на курьих ножках первое время даже тяжеловато было. За настоящим бизнесом не угнаться, друг мой! Но я привык, привык.

Алекс никак не мог взять в толк – то ли этот мужик редкостный болван, то ли играет роль, стремясь увести его от правды.

Но зачем? И от какой правды?..

– Вы работали с авторами?

– Ну да, если их можно так назвать. Коммерческое поле, вы ж понимаете, если редактор! Вы редактор?

Алекс промолчал.

– Ну, вот, с Гориным работал – не Горин, а сплошное горе, – и он опять засмеялся. Должно быть, от того, что получился каламбурчик. – Умнее всех, в задницу пошлет и не поморщится, а писателишка-то так себе, прямо скажем, средненький, ничего особенного. Нет, премии всяческие получает, это бабке очень нравится, а как же, издательству престиж! А сам!.. – тут Веселовский махнул рукой. – То опоздает, то рукопись не сдаст, а у нас план! То вдруг в Израиль его понесет, ему, видите ли, для работы нужно! Какая там у него работа, сиди себе, выдумывай и выдавай на-гора! А бабка ему все прощала, привечала, в кабинете чаем отпаивала, если вдруг с бодуна приедет, – как же! Гений! А какой он, на фиг, гений! В Интернете каждый второй такой гений!

– Ну, Горина печатают и читают. Покупают за деньги, обсуждают, по телевизору показывают, – осторожно заметил Алекс.

Разговор становился все интереснее. Особенно интересным Алексу показалось то, что Веселовский, топ-менеджер процветающей частной компании «Колбасы России», про «скромное» издательство «Алфавит» сказал «у нас».

– Ну, читают! Ну и что?! Раскрутка хорошая, вот и читают! Да я сам его раскручивал, боже мой! Я про это столько могу вам порассказать! Или вот Покровская! Тоже ведь покупают и читают!

При этом имени Алекс насторожился.

Правнучка авиаконструктора Поливанова – писательница Марина Покровская – не выходила у него из головы.

– Вы ее видели? Ну, вам же надо с авторами работать, вас должны были представлять! Или бабка и это упустила?!

– Я Покровскую видел.

– А читали?

– Нет.

Веселовский захохотал.

– И не читайте! От скуки подохнете, клянусь мамой! А туда же – детективный автор! В Интернете таких авторов…

– Каждый второй? – перебил Алекс, но Веселовский его не слушал.

– А самомнение какое! Ей бы вагоны разгружать, а она в литературу лезет и в телевизор, где ее спрашивают и где не спрашивают! То про гаишников рассуждает, то про любовь, то про политику! А кто ее на телевидение за руку привел?

– Кто?

– Да я же и привел! Она сидеть не умела прямо, в камеру не смотрела, краснела, кашляла, двух слов не