Конечно, сканер-программы, установленные на частные сотики — серьёзное нарушение закона. Однако в один прекрасный день я выложил кругленькую сумму за эту штуку и никогда не пожалел о содеянном. Сканер информировал меня о том, что поблизости не было ментов. Уже хорошо… и даже больше! Очень хорошо, великолепно! Людей поблизости также не было, разве что те, кто отключил свои девайсы, лелея коварные планы…
Но для грабежа заштатная дорога плохо подходит. Здесь можно проторчать до самого рассвета, отключив свой сотик, чтобы быть недоступными для сканера, но так никого и не дождаться. Как говорится, овчинка не стоит выделки. Мне это было понятно даже в том затуманенном состоянии, в котором я пребывал.
Некоторое время я погордился собой, глупо улыбаясь…
С десяток камер наружного наблюдения торчали вдоль дороги и, естественно, много их было в жилом микрорайончике неподалёку. Но в поле их зрения я попадал на пределе зоны охвата. Впрочем, до того, как я попал на дорогу, я прошёл мимо, как минимум, полутора десятков этих неусыпных глаз… не считая тех, что беспристрастно зафиксировали мою пьяную личность в подъезде и в пропускном пункте. Ведь откуда-то я здесь появился?! Не унесло же меня ураганом из четырёх ласковых рук девиц на выданье прямо на обочину пригородного шоссе! Маленькая Дороти и её длинное путешествие к алкоголизму… Великому и Ужасному.
Ну и ладно… хватило ума нарезаться — будь готов к тому, что тебя выставят на посмешище твоим друзьям, родственникам и знакомым. Честно говоря, ума не приложу, кому бы это было нужно. Разве только какой-нибудь местный скучающий прыщавый юнец неумело сляпает пэт и выложит эту скучищу в инет.
Теперь надо как-то добираться домой. Машины нет-нет, да и проезжают… но ловить «бомбера» мне не хотелось. Тем более в носках…
Я попытался внятно и чётко назвать адрес. Губы слушались плохо. Вновь и вновь, я вполголоса проговаривал заветные слова, чтобы в нужный момент, заплетающийся язык меня не подвёл. С пятой попытки фраза выговорилась. Вот теперь можно звонить в таксопарк. Хорошо бы пришло RT — сити-такси с равнодушным и вежливым роботом-водителем…
Водитель был небрит, мрачен и неразговорчив. Впрочем, я тоже был нерасположен к болтовне. В машине было тепло и уютно. По ногам, удивительно кстати, дул горячий ветерок от обогревателя. В нагрудном кармане я обнаружил смятую пачку с единственной сигаретой.
— Курить можно?
— Кури.
— Спасибо… о, блин, зажигалку посеял…
— Держи.
— Спасибо.
— Не за что.
Я затянулся. От тепла голова снова закружилась, но теперь это было даже приятно.
— И что им ещё надо? — с горечью сказал водитель.
— Кому, пс-с-стите?..
— Да им, соплякам этим! Долбишься, долбишься на трёх работах… а потом он приходит домой и заявляет, что ты для него говна не стоишь! Слышь, а? Ты, отец, для него — говно на палочке!
— Сын?
— А кто же ещё? У тебя дети есть?
— Дочь. Одиннадцать лет. Я в-в-в разводе…
— Ну, жди. Тоже прилетит тебе плюха. Сейчас-то женат?
— Нет.
— Повезло… потом, хоть, легче будет от одной плюху словить… чем сразу от обеих.
Водитель долго рассказывал о том, как сын поступал в престижный ВУЗ, как пришлось «сунуть кому надо в лапу», как кувыркался он, отец, по всей автономии, выискивая работу поденежнее… как работал, как и сколько откладывал. О том, как жена профукивала деньги на тряпки и отдых… хотя сама и не работала. «А что? Я думал, пусть с сыном поездит, пока возможность есть! Я уж, так и быть, вкалываю, так зато сын обут-одет. И инет тебе, и скрэббл-драйв, и скейт-ганг, и мать твою за ногу, и прочие удовольствия!»
— Веришь ли, курорты ему оплачивал, дубина! Лишь бы учился хорошо, престижную работу получил. Он, блин, и получил! Вот она, мечта, сбылась! Водку пей, салют заказывай… а — шиш!!
Сегодня, — точнее уже вчера, — сын объявил о том, что, мол, папаня — человек несостоявшийся, старомодный и глупый. «Нет, ты видал сучонка, а?!»… Интереса у сына к нему, как к отцу и гражданину, нет никакого. И вообще, маму он, видите ли, еще как-то ещё терпит, потому что жалеет, а отец для него — противный злой дядька, вечно отсутствующий с утра до вечера, вечно ворчащий и вечно ругающийся с матерью, а по воскресеньям ещё и мрачно дующий бамбуковую водку в местной узбекской чайхане.
— Прикинь, друган, он мне заявляет, что моё высшее образование — это, мол, при царе Горохе получено! А я, между прочим, на заводе, как папа Карло… и не токарем-слесарем, всё-таки, а инженером- конструктором! Да хрен бы я с оборонного завода ушёл, если бы мне не нужны были эти долбанные деньги! Причём, заметь —
Водитель умолк. В голову мне лезло только какое-то сопливое: «Знаете, ваш сын ещё поймёт, что всё-таки любит вас!» — но это прозвучало бы говённо. Да и от тепла салона моя голова кружилась всё больше и больше… и это становилось уже неприятным.
Подкатив к самому подъезду, водитель остановился. Я неуклюже вылез, сходу угодив ногами в ледяную лужу, сунул ему в руку пару бумажек, что было ровно вдвое больше той суммы, о которой мы договаривались, махнул рукой на его вялую попытку полезть за сдачей во внутренний карман куртки и захлопнул дверцу машины.
Потоптавшись в луже, я снова открыл дверцу, сознавая, что от меня несёт жутким перегаром:
— Ты… это… ладно, чего уж там… дети есть дети. Когда-нибудь поймёт…
Водитель что-то буркнул в ответ, кидая в рот зелёную горошинку насвоя.
— Ладно, спасибо. Удачи! — сказал я, захлопнул дверцу и поковылял к подъезду.
Красный насвой — возбуждающий, синий — для памяти, зелёный — успокаивающий…
В лифте воняло.
Утром меня разбудил звонок нашего старого доброго криминального информатора Вовки, моего вчерашнего собутыльника. Зелёный с похмелья Вовка, ловко перекидывавший языком жёлтый, полулегального замеса, насвой, пытаясь как можно скорее избавиться от бодуна и обрести нежный кайф, открыл мне глаза на Великую Тайну Исчезновения Сапог. Оказывается, вчера мы вдвоём поехали к нему в гости. Куда делись розовые, как поросята, осчастливленные мною девицы, он не помнил. На его счастье его жена с детьми, — ты прикинь, братан, как повезло! — должна вернуться только завтра, в понедельник, что, кстати, вчера утром и подвигло Вовку на поиски весёлой компании.
Приехали.
Пока Вовка пытался соорудить закуску из того, что было в холодильнике, я безмолвно оделся и тихо исчез… неосознанно оставив в прихожей обувь, и кредитку на пятьсот американских долларов на тумбочке в прихожей.
В это время пребывавший в кулинарных хлопотах Вовка обессилел и уснул прямо на кухонном полу. Проснувшись поутру, он долго соображал, что к чему и — тотчас — ты не сомневайся, братан, я всё сразу понял! — позвонил мне с предложением «поправить голову» и забрать модные «эмирские» сапоги и валюту.
Я сказал ему, чтобы уж он сам добирался до меня и купил по пути не только пиво, но и свежий зелёный насвой. Я не очень-то люблю эту жвачку, но, в конце концов, пора было выбираться из запоя!
Потёртый старенький смартфон с десятками, если не сотнями, адресов и телефонов, когда-то
