своей кухни и налила ему бренди только потому, что он страдал от боли. Мисс Эллис, которая позволила ему уснуть в гостиной, а потом накормила ужином, лучшим, который он ел за последние годы. Эллис… Эллис, немедленно забывающая всю свою женскую мудрость и осторожность, как только ей кажется, что ему больно.

Как сегодня днем. Даже сквозь свою боль она потянулась утешить его. Разве человеческая доброта встречается чаще, чем рубины и алмазы? Разве отзывчивость не дороже золота? В свое время даже самые старые и преданные друзья как по волшебству вмиг становились неловкими и торопливыми, как только вспоминали о случившемся с Нейлом. Это стало одной из причин того, что он собрал свои вещи и принял приглашение Фрэнка Робинсона перебраться в Айдахо.

Он не смог вынести того, как друзья прячут глаза при встрече с ним, как любой разговор внезапно становится натянутым, стоило кому-нибудь, забывшись, сказать что-нибудь не то, случайно напомнить о запретном. Он не смог вынести того, что люди проходят мимо него с опаской, как будто он взрывное устройство или непредсказуемый безумец.

Здесь он мог остаться наедине с собой. Торнби всегда плеснет ему виски и никогда не полезет в душу. Фрэнк подбросит ему любопытные происшествия, не намекая, что он не очень-то годится для подобной работы. Прохожие на улицах вежливо раскланиваются, когда он хромает мимо. Они уже успели привыкнуть к его изуродованному лицу и почти не обращают внимания на шрамы. А почтенные матроны из общества изучения Библии при Старой пастырской церкви прозвали его Князем тьмы. Но даже это прозвище безумно удивило Нейла, тем более после того, как он заметил, что старушки хихикают и заливаются девичьим румянцем, стоит ему заговорить с какой-нибудь из них. А у Мейбл для него всегда наготове самый румяный кусочек пирога.

Впервые за долгие годы он зажил почти нормальной жизнью. Пожалуй, просто нормальной. Немудрено, что человек, четырнадцать лет проведший под чужими именами и в чужой шкуре, в конце концов позабыл, что значит быть частью чего-то целого.

Слишком суровы были правила той игры. Чтобы выжить, нужно было казаться влюбленным, испытывая отвращение; выглядеть активным участником событий, оставаясь в душе сторонним наблюдателем… Менять лица и характер, как хамелеон — свою окраску. Чтобы в конце концов понять, что так можно навсегда потерять свою душу.

Еще раз вздохнув, Нейл уткнулся лицом в теплую шею Эллис. Как удивительно пахнет эта женщина — свежестью и женственностью, абсолютно естественно и безумно эротично. Кокон одеяла стерег ее запахи и позволял окунуться в них. Так тепла и нежна была грудь Эллис в его ладони. Нейлу стоило немалых усилий не воспользоваться ее сном… Эллис спит, и он не смеет обмануть ее доверчивость.

Он осторожно передвинул руки на более безопасную территорию, на мягкий живот, и закрыл глаза, призывая сон. На какое-то время его отпустила царапающая, свербящая жгучая боль, значит, нужно воспользоваться этим и попытаться уснуть.

Но он не мог. Волна воспоминаний понесла его по спокойному руслу — назад, в самую юность, в те времена, когда городская библиотека была его приютом и убежищем…

Там он спасался от зимней стужи, находил прохладу среди летнего пекла и укрывался от тяжелой действительности.

Сейчас-то он понимал, что библиотекарша отнюдь не была свирепым чудовищем. Миссис Адамс требовала от читателей соблюдения тишины, элементарных правил приличия и безусловного уважения к книгам. Если она пару раз и повысила голос на Нейла, то лишь потому, что он забывал об этом. Именно она не дала угаснуть его любви к чтению. Только теперь до него дошло это. Теперь-то он мог оценить, с какой деликатной ненавязчивостью она тотчас предлагала ему новую книгу взамен прочитанной.

Миссис Адамс первая познакомила его с Томом Сойером, привела к графу Монте-Кристо и трем мушкетерам. Это она помогла ему продраться сквозь страницы Вальтера Скотта. И даже капитан Блад и Скарлетт Пимпернел, которым он обязан былым романтическим трепетом перед всем таинственным — даже они вошли в его душу со страниц книг, предложенных строгой дамой.

Временами, когда приходилось совсем туго, Нейл тоскливо думал о том, что миссис Адамс сослужила ему злую службу, разбудив в юном Морфи отнюдь не современные представления о чести, долге и верности. Именно она виновата в том, что ему пришла в голову идиотская мысль о возможности исправить этот мир.

Глупый мальчишка, он избрал нелегкий путь. За пределами книжного мира шла настоящая война, и несколько успешных операций организации по борьбе с наркотиками в лучшем случае могли ликвидировать нескольких ее застрельщиков. Сражаться с наркомафией все равно что воевать с Медузой Горгоной. Вместо отрубленной головы мгновенно отрастает новая, а вот ты, отважный Персей, ты-то как раз и меняешься с каждым ударом, и что-то внутри тебя обращается в камень. Потому что столько грязи и столько мерзости не в силах вынести слабое человеческое сердце.

Да, но ведь тем, что ты способен на подобные сравнения, ты обязан все той же миссис Адамс, невесело усмехнулся Нейл.

Миссис Адамс… Огромная грудь, сбивающий с ног аромат духов и ортопедические туфли — вот и все, что сохранила детская память. Сейчас Нейл вполне допускал, что она вовсе не ненавидела его, несмотря на грозный вид, мрачно нахмуренные брови и громогласные нотации.

Но он никогда в жизни не мог бы и представить себе возможность всерьез увлечься библиотекаршей. Полюбить ее. Лечь с ней в постель!.. Совершенный абсурд! В представлении Нейла Морфи женщины этой профессии были чем-то средним между монахинями и гунном Аттилой.

Впрочем, немалая часть его прошлых представлений на поверку оказалась сущей ерундой. Сколько убеждений и юношеских зароков разрушили время и опыт…

Вот и еще одно. Хотя у Эллис и есть несколько типично профессиональных черт, но разве под этой защитной маской он не сумел разглядеть веселую, щедрую, добрую, любящую и очень страстную молодую женщину? Женщину, достойную гораздо большего и лучшего, чем он — Князь тьмы.

И вообще, он вовсе не собирался вновь прокатиться по американским горкам судьбы. С него достаточно одного раза. Ни один мужчина на его месте не осмелился бы на вторую попытку. Никогда. Князь тьмы навсегда запер свое сердце и выбросил ключ.

Он снова вздохнул, на этот раз еще тяжелее. И открыл глаза, чтобы еще раз окинуть ласковым взглядом пленительное пламя золотых волос и нежный овал щеки, а потом приказал себе уснуть.