совсем не предназначался для борьбы с драконами, но ничего другого под рукой не оказалось.

Слант посмотрел вниз. Дракон уже шатался. Он отходил от дерева, уставившись вверх единственным видящим глазом — или частично видящим, поскольку лазер, прежде чем упасть, все же повредил его.

Не было смысла ждать дальше. Раздвинув листву, Слант соскользнул, со своей ветки, приземлившись прямо на спину монстра.

Лишившись глаза и потеряв разум от боли, ослабевшее от потери крови животное бешено выгнулось, стремясь зубами или когтями сорвать со своей спины врага. Киборг избежал опасности, вонзив нож в бок дракона одной рукой и вцепившись в складки на шее другой.

Закричав от боли, когда нож вошел в нее, тварь на мгновение замерла.

И Слант использовал это промедление, чтобы, выдернув нож, вонзить его в шею. Когда лезвие вышло из раны, оттуда хлынул поток крови, и дракон забился в конвульсиях.

У Сланта не было шансов удержаться на спине монстра. Он был отброшен в сторону, а нож так и остался торчать в теле дракона.

Киборгу удалось приземлиться на бок, и благодаря этому он не очень пострадал при падении, но вся левая половина его тела, от плеча до колена, превратилась в один сплошной кровоподтек.

Какое-то мгновение он лежал без движения, проверяя, целы ли кости, а потом, поднявшись на четвереньки, взглянул на дракона. Тот извивался из стороны в сторону, пытаясь зубами или когтями добраться до рукояти застрявшего в шее ножа. Его движения на глазах становились все слабее и слабее. Кровь потоком извергалась из раны, и каждое движение твари лишь углубляло проделанное лезвием отверстие. Слант пожалел беднягу — он ведь следовал своим инстинктам, не более того.

Слант осторожно поднялся на ноги. Издыхающий зверь не обратил на него никакого внимания.

Все тело киборга ныло, болели вывернутые суставы — с такой силой он цеплялся за складки кожи, перед тем как дракон сбросил его. Но в остальном все было в порядке. Описав широкую дугу вокруг монстра, Слант подобрал свой снарк.

Если это существо все же попытается броситься на него, придется защищаться, а если оно окончательно обессилело, лучше избавить его от дальнейших мучений. Сланту не нравилось глядеть на страдания живого существа, он был почти уверен, что с такими ранами дракону не выжить.

Конвульсии прекратились. Тяжело дыша, монстр неподвижно лежал на боку. Ему наконец удалось освободиться от ножа в горле, и из широкого отверстия хлестала кровь. Здоровый глаз — золотисто- зеленый диск — смотрел на Сланта, но вряд ли видел его. Другой превратился в сочащуюся слизь.

Пошарив в куче хвороста, о которую споткнулась его лошадь, Слант подобрал все выпавшее из его карманов и вернулся к дракону. Тот попытался смежить глаза, и левый глаз закрылся, но кровь, запекшаяся на правом, не давала прикрыть его, и из-под наполовину оторванного века виднелся угасающий золотистый зрачок.

Слант проверил снарк на куче листвы — тот исправно проделал в ней овальную дыру, подняв клубы пыли.

Осторожно подойдя к дракону и остановившись примерно в метре от него, Слант прожег кровавую дыру в его черепе.

Дракон был мертв.

Откуда-то со стороны послышалось хлопанье в ладоши, и голос Эннау воскликнул:

— Это было великолепно!

Какое-то мгновение Слант молча глядел на нее. Эннау все еще лежала у обочины, куда отбросила ее лапа дракона, она весело хлопала в ладоши.

— Это было великолепно! — повторила она.

— Отнюдь, — возразил Слант, — скорее нелепо. Что ты тут делаешь?

Он по-прежнему стоял не двигаясь, со снарком наготове, когда девушка, вскочив на ноги, побежала к нему. Она протянула руки, будто для того чтобы обнять его, но он угрожающе поднял снарк. Эннау резко остановилась, и на лице ее отразились удивление и обида.

— Что ты здесь делаешь? — сурово повторил Слант.

— Я последовала за тобой.

— Это и так очевидно. Зачем?

— Зачем что?

— Зачем ты за мной увязалась? Зачем ты разбудила дракона?

— Прости. Я его не заметила. — Вид у нее был при этом искренне покаянный. — Я не хотела подвергать тебя опасности.

— Ты заставила меня убить его.

— Мне правда очень жаль. Я не хотела ничего плохого.

— Зачем ты следовала за мной?

— Я... я не знала, что мне еще делать. Мой дядя Курао мертв, и в Олмее нет никого, кто бы мог позаботиться обо мне.

— А Фуринар?

— Он меня не любит. И, кроме того, у него своя семья.

— А почему ты не попросилась в ученики к другому магу?

— Я не знаю других магов.

— Тогда почему ты не можешь сама о себе позаботиться? Ты же маг, так ведь? Или ученица мага.

— Я не могла.

— Почему?

Она опять посмотрела на него с удивлением и обидой, будто Слант мучил ее понапрасну.

— Зачем ты все-таки преследуешь меня? Что мне с тобой делать?

— Ты убил моего дядю.

— Так, значит, это месть?

— Нет, ничего подобного! Но он был моим учителем, а ты убил его.

Слант, к испугу своему, вдруг обнаружил, что начинает понимать, в чем дело, во что он ввязался.

— А какое отношение имеет одно к другому?

Она сконфуженно опустила глаза:

— Ты... ведь это ты виноват в том, что я осталась без покровительства, понимаешь?

— Значит, теперь я должен стать твоим защитником. Получается, я выиграл тебя, как приз?

— Не знаю. Наверное...

Слант с недоверием уставился на Эннау.

— Ты это серьезно?

Она кивнула.

— То есть ты собираешься остаться со мной?

Она опять кивнула.

— Если ты мне позволишь, конечно.

— А если нет?

— Не знаю, — она снова подняла на него жалобный взгляд. — О, пожалуйста, позволь мне остаться с тобой! Мне некуда идти!

— Ты можешь вернуться в Олмею, там твое место. Разве ты не наследница лавки Курао? Ты ведь можешь продолжать его дело или получить за нее деньги.

— Возьми ее, если хочешь.

— Не хочу.

— Вот и я тоже. Я хочу пойти с тобой.

— Я сам не знаю, куда иду.

— Это неважно.

Совершенно пораженный, Слант не нашелся, что сказать, и молча уставился на нее. Ему совсем не хотелось таскать ее за собой. Будь компьютер все еще в активном состоянии, он, вероятно, приказал бы убить ее на месте, и киборг в нем беспрекословно послушался бы. Как хорошо, что компьютер отключен. Она ему не нравилась, но убивать Сланту не нравилось еще больше, поскольку каждое убийство оставляло