немного Подождав, сказала:

— Не уверена, что это было бы разумно.

Миссис Беллингер, которой уже казалось, что она и в самом деле сразила Озрик Дейн метким ответом, хотя он только что пришел ей в голову, повернулась к миссис Плинт и иронически спросила:

— А почему, позвольте узнать? Миссис Плинт помрачнела.

— Если я правильно поняла миссис Роуби, — сказала она, — дело идет об одном из тех предметов, в которые лучше не слишком углубляться.

Мисс Ван-Влгок сочла нужным уточнить:

— По-моему, в этом плане речь шла только об истоках этого… этой… — и она вдруг обнаружила, что ее обычно цепкая память ей изменила. — Впрочем, — закончила она, — этой части предмета мне не приходилось касаться.

— Мне тоже, — сказала миссис Беллингер.

Лора Глайд посмотрела на них широко раскрытыми глазами:

— И все же, кажется, именно эта часть — не так ли? — особенно полна скрытого очарования?

— Не вижу, на чем основывается ваш вывод, — возразила мисс Ван-Влюк, приглашая собравшихся открыть дискуссию.

— Ну как же! Разве вы не заметили, как Озрик Дейн вся превратилась в слух, как только было упомянуто, что сказал этот блестящий иностранец — он ведь иностранец? — который сообщил миссис Роуби об истоках этой… этого таинства… или как это еще назвать?

Миссис Плинт глядела неодобрительно, а миссис Беллингер явно колебалась. Наконец она сказала:

— Мне бы, пожалуй, не очень хотелось касаться этой части предмета в нашем разговоре; но, судя по тому, какое значение придает ему Озрик Дейн, думаю, мы можем, не опасаясь, обсудить его между собой — без околичностей, так сказать, но при закрытых, если понадобится, дверях.

— Полностью с вами согласна, — тотчас откликнулась мисс Ван-Влюк. — Но, разумеется, при условии, что мы будем избегать грубых выражений.

— О, мы, конечно, и без них во всем разберемся, — хихикнула миссис Леверет, а Лора Глайд многозначительно добавила:

— Полагаю, мы умеем читать между строк.

При этих словах миссис Беллингер встала, чтобы проверить, затворены ли плотно двери.

Но еще не высказала своего мнения миссис Плинт.

— Я не совсем понимаю, — начала она, — какую пользу можно извлечь, разбираясь в столь необычном ритуале?

Тут уж у миссис Беллингер окончательно лопнуло терпение.

— По крайней мере ту, — отрезала она, — что в следующий раз мы не окажемся в унизительном положении, внезапно обнаружив, что Фанни Роуби владеет одной из наших тем лучше нас самих.

Даже для миссис Плинт такой довод был окончательным. Она украдкой оглядела комнату и, несколько снизив свой начальственный тон, спросила:

— У вас найдется лишний экземпляр?

— Э-экземпляр? — запинаясь, переспросила миссис Беллингер.

Она видела, что все глаза выжидательно на нее устремились, и, понимая, что подобный ответ никого не удовлетворил, решила подкрепить его встречным вопросом:

— Экземпляр чего?

Дамы перевели выжидательный взгляд на миссис Плинт, которая, против обыкновения, не казалась сейчас уверенной в себе.

— Ну… этой… этой книги, — пояснила она.

— Какой книги? — спросила мисс Ван-Влюк, не уступая в резкости самой Озрик Дейн.

Миссис Беллингер посмотрела на Лору Глайд, Лора Глайд вперила вопросительный взгляд в миссис Леверет. Миссис Леверет, которой было крайне непривычно, что к ней прибегали, исполнилась бесшабашной смелости.

— Как какой! — воскликнула она. — Шингу, конечно! Воцарилась мертвая тишина: под сомнение ставилась полноценность библиотеки миссис Беллингер! И та, бросив нервный взгляд на свои Последние новинки, с достоинством сказала:

— Такую вещь не оставляют где попало.

— Еще бы! — воскликнула миссис Плинт.

— Значит, это все-таки книга, — резюмировала мисс Ван-Влюк.

Эта реплика снова привела общество в смятение, и миссис Беллингер, недовольно вздохнув, сказала:

— Ну, есть такая книга, разумеется.

— Тогда почему мисс Глайд назвала это религией?.

— Религией? Я? — взвилась мисс Глайд. — И не думала…

— Нет, называли, — упорствовала мисс Ван-Влюк. — Вы говорили о таинстве, а миссис Плинт — о ритуале.

Мисс Глайд, казалось, делала отчаянные усилия, пытаясь восстановить в памяти, что именно она сказала, но точность в деталях не относилась к числу ее сильных сторон. Наконец она глухо пробормотала:

— Да-да, что-то в таком роде разыгрывалось в Элевсинских мистериях…[233]

— О! — почти с укором произнесла мисс Ван-Влюк, а миссис Плинт запротестовала:

— Нет уж, пожалуйста, мы договорились не касаться ничего такого.

— Право, это из рук вон, — не сумела скрыть раздражения миссис Беллингер, — если мы не в состоянии спокойно обсудить такой вопрос в своем кругу. Лично я полагаю, что, если вообще браться за изучение Шингу…

— Я тоже, — вскричала Лора Глайд.

— А я не вижу, как можно от этого отказаться, если мы хотим идти в ногу с передовыми идеями…

Миссис Леверет с облегчением вздохнула.

— Ах… вот что это! — перебила она миссис Беллингер.

— Что это? — повернулась к ней глава клуба.

— Ну, что… это… это — идея, то есть философия, хотела я сказать.

Миссис Беллингер и Лора Глайд приняли такое решение вопроса с явным облегчением, но мисс Ван- Влюк возразила:

— Простите, но должна вам сказать — вы все ошибаетесь. Шингу, как это ни странно, язык.

— Язык? — ахнул Обеденный клуб.

— Да, язык. Неужели вы не помните, что Фанни Роуби говорила об ответвлениях, среди которых, сказала она, есть почти неизученные? А это может относиться только к диалектам.

Миссис Беллингер не могла сдержать презрительный смешок:

— Ну, знаете, если наш Обеденный клуб дошел до того, что прибегает к авторитету Фанни Роуби в такой теме, как Шингу, то лучше его вообще закрыть!

— Конечно, это ее вина — ей следовало выражаться яснее, — заметила Лора Глайд.

— Ясность — и Фанни Роуби! — пожала плечами миссис Беллингер. — Да у нее, позволю себе сказать, что ни слово, то ошибка.

— А не посмотреть ли нам эту Шингу в энциклопедии? — предложила миссис Плинт.

Как правило, в пылу дискуссии дамы оставляли этот совет, который так любила повторять миссис Плинт, без внимания, следуя ему позже — каждая в тиши собственного дома. Но в сложившихся обстоятельствах, желая объяснить сумбур в своих головах туманным и противоречивым характером изложения миссис Роуби, Обеденный клуб в полном составе потребовал справочник.

Вот тогда-то миссис Леверет и предъявила свой заветный сборник, и на мгновение ей довелось испытать непривычное чувство человека, находящегося в центре внимания, но, увы, долго ей в этом