пехотинцы. Один, напоминавший посла, был высок и грузен. Второй, в светлом костюме и ослепительно- белом галстуке, тянул его за руку, как непослушного пса. Это мог быть только Ройс Коннел.

Весьма характерно. Ройс спасает шкуру посла. Пусть все остальные погибнут. Для человека номер два главное – обеспечить безопасность номеру один.

Несправедливо, сказал себе Нед. Впрочем, на месте Ройса он сделал бы то же самое: сначала вытащил бы отсюда его превосходительство, а потом уже разбирался бы с похищением или как это еще там называется. На одно только мгновение ему вдруг захотелось поменяться местами с Ройсом. Но он знал, что его место здесь. Блондин остановился у входа в зал и тихо, как любовник, прошептал:

– Будь осторожен. Не заставляй меня причинять тебе боль.

В кустах рядом со сторожкой лежала, прижавшись к земле, группа людей. Ройс Коннел продолжал пригибать вниз голову посла Фулмера. Лейтенант морских пехотинцев распростерся на гравии рядом с армейским лейтенантом.

– Все понятно? – строго спросил Коннел. – Никто не подходит близко к дому. Никаких подвигов. Никаких нападений. И, сэр, – обратился он к Фулмеру, – я разделяю вашу тревогу, но, сохранив спокойствие, мы получим шанс спасти ее или даже всех их.

– Перестаньте себя обманывать, – пробормотал посол.

– Я рассчитываю, что пучеглазый сделает ошибку, а Нед Френч ею воспользуется.

– Очень слабый шанс, вообще говоря.

– У нас связаны руки. – Коннел взглянул на двух офицеров. – Проверьте, поняли ли приказ люди из квартирмейстерского корпуса, хорошо? Держитесь подальше от дома. От этого зависит жизнь всех, кто внутри.

Странный звук раздался в напряженной тишине. Офицеры смущенно отвернулись. Ройс понял, что посол тихо застонал от душевной боли.

Френч и блондин вошли в зал, словно скованные невидимой цепью. Фаунс уставился на них, нетерпеливо ожидая результатов. Так же нетерпеливо смотрели на них и все остальные.

В больших светлых глазах Лаверн застыл вопрос. Джейн, стоявшая рядом с ней, посмотрела на Неда с виноватым, грустным видом. Фаунс рявкнул:

– Где гости?

– Пока никого нет, – ответил блондин.

– Это какая-то уловка.

– Важные гости всегда опаздывают, – сказал Нед.

Он почувствовал, как напряглись мышцы блондина. Его рука описала дугу и пистолет со всего маху ударил Неда по зубам. Рот наполнился кровью из разбитой нижней губы. Нед понял, что нельзя даже поднимать руки, чтобы вытереть кровь.

– Правильно, – сказал Фаунс, – этот рот должен заткнуться. Назад к стене, полковник Френч. Что же, придется еще подождать, так?

От пистолета во рту остался привкус пороха. Он чувствовал, как по подбородку струится теплая кровь. Он втянул ее и проглотил вместе со слюной. Макс Гривс неподвижно стоял у стены рядом с Недом.

– Посол в безопасности, – прошептал Нед, почти не шевеля губами.

– Да и черт с ним, – ответил Гривс.

Но где же в самом деле гости? На совершенно пустой дороге, на ней не было ни машин, ни людей, как если бы… Нед снова втянул кровь. Как если бы район был заражен, подумал он, и небезопасен после ядерной катастрофы.

Нед моргнул. Рот начал болеть, губы и зубы ныли. Наконец он понял, что происходит снаружи.

Повсюду праздновали День независимости. Кое-кто сидел у телевизора и смотрел, как весь мир протестует против последнего нападения на безоружных женщин и детей, ответственность за которое возложена на безответственную Америку. Так или иначе, но зачем рисковать, появляясь на приеме, проводимом этой ковбойской страной? И разве не угрожали террористическими акциями? Лучше уж остаться дома. Может быть, попозже несколько человек и появятся, те же журналисты, например. Но в целом картина ясна.

Гостей не будет. Америка проводит прием, на который никто не придет.

– Послушайте, – обратился он к Фаунсу. – Нам надо поговорить.

– Опять он открыл пасть! – воскликнул пучеглазый. – А ну-ка, избавьтесь от него!

Блондин сделал шаг к Неду и поднял тяжелый «парабеллум» на уровень плеча. Палец застыл на спусковом крючке.

Раздался оглушительный выстрел. Блондин лежал на полу с зияющей дырой на месте глаза.

Перед стеклянными дверьми, расставив ноги, застыла Лаверн. Она держала один из двух своих «уэбли» в правой руке, левая поддерживала ее снизу. Она стреляла истово, как в своем тире.

Вторая пуля прошила горло Фаунса.

Двое парней выпустили длинные из «инграмов» с глушителями очереди. Ти-ти-ти. Ти-ди-ди.

Красные фонтаны брызнули со светлого жилета Лаверн в виде огромной буквы X. Она рухнула на пол.

Нед бросился к ней и подхватил «уэбли». Одним выстрелом он уложил парня возле окна. Тот упал лицом вперед.

Скользя в крови, Нед повернулся и выпустил пулю в другого, стоявшего у двери, но тот поднял «инграм» и тоже выстрелил. Боль обожгла левое плечо Неда.

Сморщившись от боли, Нед снова выстрелил и увидел дырку у парня в груди. Потом он быстро повернулся к Лаверн.

Ее светлые глаза были широко открыты и глядели в его глаза.

– Я попала в него? – Ее голос прерывался и был тонок, как нить, сползающая с катушки.

– Ты попала в него, Восс.

Жизнь уже ушла из ее глаз, все так же широко открытых. В них застыла та же грусть, как и в глазах Шамуна. И тот же холод, что и в глазах Викофа.

Внезапная тишина распростерлась над всем, что было внутри и снаружи. Потом раздался топот морских пехотинцев, бежавших к дому. А над головой, надрывая душу, пел черный дрозд.