официальной церемонии закладки фундамента одного из зданий Колумбийского университета. К третьему письму были прикреплены два билета на обед, устраиваемый каждый год для репортеров газет. На билетах стоял штамп «Место в президиуме», а это означало, что, может быть, ему придется выступать.

Насколько можно было судить, вся утренняя почта была плодом усилий Мака Бернса, старавшегося создать вокруг личности Палмера соответствующую рекламную шумиху для нью-йоркской публики. Раздался благозвучный звонок интеркома. Палмер взглянул на ряды кнопок, заранее угадав, что его вызывает «Бркхрдт», и взял трубку.

– Доброе утро, Лэйн.

– Что хорошего, Вуди? – Голос старика звучал удивительно бодро, можно было подумать, что спокойная ночь, не омраченная угрызениями совести, его омолодила.

– Вы-то приободрились, – ответил Палмер, – а я сижу тут и перебираю целую гору приглашений на всякие собрания. Вот как старается для меня Мак Бернс.

– А чем там можно поживиться?

– Есть приглашение выступить в районе Лонг-Айленда. Но публика не та, что нам нужна.

– В этом районе любая публика хороша, – возразил Бэркхардт. – Это чертовски важно, Вуди. Сберегательные банки из кожи лезут вон, лишь бы пробраться именно туда.

– Тогда тем более мне следовало бы выступить перед другой аудиторией, – возразил Палмер. – Мак Бернс собирает там дельцов, которые и без того наши сторонники.

Бэркхардт самодовольно хмыкнул: – Да, черт побери, пусть лучше не пробуют нам изменять.

– А я предпочел бы побеседовать с теми, кто не связан с нами займами, кредитами и всякими другими обязательствами,-сказал Палмер, – иными словами, поговорить с людьми, не зависимыми от нас.

– Скажи об этом Бернсу. – Наступила пауза, а затем старик спросил: – Как ты с ним ладишь?

– Он готов за меня в огонь и в воду, сам заверил меня в этом. Наверно, так оно и есть.

– Часто видишься с ним?

– На этой неделе я позаботился, чтобы он не смог дозвониться до меня. Понимаете, слишком уж много энтузиазма. Дружба сослуживцев – еще куда ни шло, а тут чуть ли не кровные узы братства…

– Только смотри, не раздражай его, Вуди, – всполошился Бэркхардт. – Не дай бог, чтобы он узнал, как ты к нему действительно относишься. Ты же сам знаешь, каковы эти греки.

– Он не грек, а ливанец, – возразил Палмер. – И если его не осадить, то он заберется ко мне в карман, совьет себе там гнездышко и начнет хозяйничать. Я уже сыт по горло. Бесконечные завтраки, обеды, ночные клубы. Если б я не уклонялся от встреч с ним, мне не удалось бы выспаться ни одной ночи.

– А не предлагал ли он тебе женщин?

– О да, и не раз.

– Ну и?..

– Что «ну и?» – резко перебил его Палмер. – Вы-то ведь знаете этого человека, Лэйн? Знаете, как устроены у него мозги? Курс современной политики вперемежку с порнографией в стиле Филлипса Оппенгейма. Такой молодчик не побрезгует даже тайно добытыми фотоснимками и будет беречь их про черный день.

– Поэтому ты и отказываешься от женщин, – вкрадчиво добавил Бэркхардт.

Палмер с раздражением вздохнул: – Послушайте, сейчас еще раннее утро, стоит ли нам с вами входить в такие тонкости, Лэйн.

– Беру свои слова назад, – сказал Бэркхардт и на мгновение умолк. – Вуди, мне не хочется быть назойливым, но пойми, он не должен чувствовать, что ты его сторонишься или пренебрегаешь им.

– Нет. Этого, разумеется, он не почувствует.

– Ты вполне уверен?

– Ну, конечно, нет! – вспылил Палмер. – Послушайте, вам не кажется, что вы слишком уж многого от меня требуете? Я уверен лишь в пределах разумного. Но как я могу быть абсолютно уверен?

– Понимаю, – поспешил согласиться с ним Бэркхардт. – Вы уже встречались с Калхэйном?

– Нет еще, принимая во внимание, что этот же вопрос вы задали мне вчера в шесть часов вечера.

– Однако мы что-то очень раздражительны сегодня, Вуди?

– Да, вы не ошиблись. – Палмер немного помолчал. – Буду с вами совершенно откровенен, Лэйн, – продолжал он после паузы. – Я, конечно, понимаю, что в сферу деятельности такого крупного банка, как ЮБТК, входят самые сложные и дифференцированные операции и руководство тут проводится по определенным направлениям соответствующими специалистами. Так и должно быть. Но у меня все же есть основания полагать, что работа первого вице-президента заключается не только в том, чтобы ходить под ручку с Бернсом и выступать на бесчисленных ленчах и собраниях. Некоторое время оба они молчали. Отвратительное настроение, с самого утра подогретое глупыми и назойливыми вопросами Бэркхардта, заставило Палмера забыть об осторожности. Он и сам это понимал, но в ожидании реакции своего шефа все же решил про себя, что отмалчиваться больше не стоит, все равно ничего хорошего ждать не приходится. Так или иначе, следует дать отпор старому сычу. А то, что он сейчас высказался в такой резкой форме, уже не имело особого значения.

– С кем ты завтракаешь? – отрывисто спросил Бэркхардт.

– С Бернсом, разумеется, с кем же еще, – мрачно проговорил Палмер.-

На прошлой неделе я уже три раза ему отказывал. Не хотите ли вы, чтобы я снова сделал это?

– Н-нет, – ответил задумчиво Бэркхардт.