– Ту, что продолжает взрываться? Это ваше?

– Mea culpa [Моя вина (лат.)]. – Маленький человек поудобнее уселся на стуле, как будто неудача давала ему определенные привилегии. – Начать с того, что все это – глупая авантюра. Двигатели на жидком топливе устареют прежде, чем сойдут с чертежных досок. Вы не думаете, что другие ученые продолжают возиться с этой детской игрушкой, не правда ли?

Палмер пожал плечами.

– Я, честно говоря, не успеваю следить за работами в этой области, – признался он.

– Но имя Джет-Тех связано с этой проклятой богом ракетой «Уотан», – сказал Гаусс. – И вот ради поддержания нашего реноме я выбрасываю в мусоропровод миллионы научно-исследовательских денег. Поэтому я так надеялся на одобрение займа.

Палмер приготовился встретить неизбежную просьбу, которая должна была последовать.

– Я также очень сожалею.

Немец кивнул:

– Есть и другие причины. Я надеялся, что вы будете на заседании вместе со мной. Я принес некоторые из наших новых игрушек. Безобидные вещички. Очень увлекательно.

– Да?

– Там никто не понял их значения. Вы, я думаю, поняли бы. У вас есть научное образование, нет?

Палмер покачал головой:

– Очень элементарное.

– Тем не менее, – продолжал маленький человек, – вы понимаете принцип ионного двигателя? Он создает ускорение, используя не энергию выхлопных газов, а излучение потока ионов, заряженных частиц. Все компании уже имеют эти двигатели. Но лишь мой способен создать именно то ускорение, которое необходимо. Действенное, неизменное, ощутимое, активное ускорение. Не здесь на земле. Воздух очень плотный. А в космосе, где нет воздуха. Очень увлекательно.

– Ваше собственное изобретение?

Гаусс дотронулся до своей груди.

– Моей группы. Я слишком стар для потрясающих открытий в науке. Открытия совершаются тридцатилетними. Но я еще могу показать, где вбивать первый клин. И они слушают.

– Это тоже приносит удовлетворение.

– Только что, – сказал немец, как будто его визит был заранее тщательно разработан, – я говорил, что двигатели на жидком топливе устарели. Вы понимаете преимущества твердого топлива?

– Для снарядов. С ним они выстреливают быстрее.

– Для космических ракет то же самое. Твердое топливо требует меньше всяких электронных схем, меньше всех хрупких маленьких устройств, так легко выходящих из строя. В твердом топливе мы имеем нечто совершенно новое, способное унести нас дальше Марса… и обратно.

– Строжайшая тайна?

– Правительство, конечно, знает. – Маленький человек поднял руку к голове. – Они не могут понять, по-настоящему понять все возможности этого топлива. Оно спечено. Вы знакомы с этим термином?

– Спечено? Вы спекаете его маленькими кусочками?

– Размер не больше аптечной пилюли. Каждая пилюля горит ровно 10 секунд. Ни больше, ни меньше. Она имеет твердую оболочку, которая ограничивает горение и усиливает его эффективность. При равном количестве жидкого и твердого топлива от твердого мы получаем сильнее толчок. Эти пилюли компактны. Хранить их так же легко, как жевательную резинку, что продается в автоматах для штучных товаров. Они поступают в камеру сгорания так медленно или так быстро, как вам это требуется. Фантастический контроль!

– Из ваших слов может создаться впечатление, что вы уже на полпути к звездам.

– Не только к звездам. Мы одна из этих проклятых богом разветвленных компаний, чьи деньги вложены в различные предприятия. – Немец произнес слово «разветвленных» подчеркнуто пренебрежительно. – У нас ведется несколько многообещающих работ по электронике. Микроминиатюризация. Это не моя область, но я стараюсь следить и за этим. У нас есть коротковолновый передатчик размером в десятицентовую монету. И приемник размером в спичечную головку. Сегодня днем я показывал эти игрушки. Никто не понял. Я попытался объяснить. Я сказал, что мы можем построить настолько мощный усилитель, что он, работая на энергии маленькой солнечной батареи, может быть использован для посылки радиосигналов с Марса на Землю в течение многих и многих лет. И все это – усилители, батареи, передатчик, приемник – может поместиться в наперстке.

– Что на это ответил Бэркхардт?

– Его рот не сказал ничего. Его глаза сказали мне, что я лжец. Я принес с собой фильм о работе нашего нового турбинного двигателя на керосине. Объем его, грубо говоря, с футляр телевизора. Вес 80 фунтов. Мощность 85 лошадиных сил. Вы понимаете, что означает эта фантастическая пропорция веса и мощности? Вы понимаете, что автомобиль с таким легким и таким мощным двигателем может быть сделан таким же легким, а значит, и быстрым и, значит, дешевым? В фильме показано, как мы устанавливаем этот двигатель на «фольксвагене». В машину садятся четыре человека. Она берет сразу со старта огромную скорость. Молния! И на дешевом керосине, а не на бензине.

– Это, должно быть, произвело огромное впечатление на наших людей.

– Да. Они спросили, как скоро мы можем дать это в производство, – вздохнул Гаусс. – Года два? Три? Даже имея заем, так долго?

– Тогда они потеряли к этому всякий интерес, – предположил Палмер.