– Неважно. – Бэркхардт отрезал еще кусок мяса и начал его жевать. – Черт побери, ты ведь мог бы узнать сам. Арчи Никос намекал на это.

Палмер наклонился вперед и более пристально посмотрел на своего босса. – Никос – такой надежный источник информации?

– Боже мой, конечно. Надежный, как Гибралтар.

– Он так же близок к Лумису, как к вам?

– Я имею в виду только одно, – уверил Бэркхардт. – Когда он что-либо сообщает, это всегда точно. – Бэркхардт перестал жевать. – Что с тобой, Вуди?

– Простое любопытство.

– У тебя что-то на уме. – Бэркхардт медленно покачал головой:– Эти деятели, занимающиеся международными операциями, имеют для предложения только один товар: гарантию. Если они начнут водить за нос такие большие банки, как ЮБТК, где они достанут деньги для своей очередной операции?

– Есть и другие банки. И страховые компании, и благотворительные фонды. В стране полно денег, ожидающих умного применения.

– Вуди, будь взрослым. Как долго смог бы протянуть Арчи Никос, если бы он вводил в заблуждение свои основные денежные источники? В любом случае к чему, черт возьми, ты клонишь?

– Я сказал вам. Простое любопытство. Любопытно узнать, почему вы наняли Бернса?

– Прежде всего, чтобы его не нанял Лумис.

– И чтобы закрепить его за собой?

Бэркхардт кивнул:

– Удовлетворен?

– Чрезвычайно. Как никогда в жизни. Послушайте, – продолжал Палмер. – В моем турне больше не будет строгих правил маркиза Квинзберри [Маркиз Квинзберри основал в XVIII веке общество любителей бокса и разработал строгие правила этого вида спорта]. Я намерен бросать в сберегательные банки любое, что попадется под руку, если это будет достаточно тяжелым. Но прежде чем начать, я должен выяснить у вас, как далеко можно заходить.

– Так далеко, как тебе захочется. – Молочно-голубые глаза Бэркхардта прищурились, а зубы обнажились в усмешке. – В конце концов я всегда могу тебя уволить.

– В частности, – продолжал Палмер, как будто не слыша, – как далеко распространяется сфера деятельности наших директоров и их департаментов? Если я брошу кирпич, может ли он попасть в голову кому-нибудь из наших людей?

– Возможно. Мне, в сущности, безразлично.

– А как в отношении наших акционеров? – настаивал Палмер. – Я получил вашу санкцию в отношении директоров, а как же с пресловутыми вдовами и сиротами, которые владеют нашими акциями?

– Никакой проблемы.

– Мне нравится ваше отношение. Генерал накануне сражения говорит своим солдатам: «Они не могут причинить нам вреда». Объяснили бы все-таки, кто же держит крупные пакеты акций?

Бэркхардт закончил ростбиф и с удовольствием откинулся на спинку стула, медленно дожевывая. – Это общеизвестные факты, Вуди. Не сочиняй, что ты не в курсе.

– По-вашему, у меня есть время на это?

Бэркхардт пожал плечами:

– Акции ЮБТК доступны всем. Каждый имеет свой кусок. У меня около 90 000 акций, сколько-то у Гарри, у Клиффа и у других вице-президентов. Много акций у крупных фондов взаимной помощи и у инвестиционных банков. Что я могу сказать, Вуди? Такие акции имеет каждый, кто может себе это позволить. Другие банки держат акции ЮБТК, страховые компании тоже. Маклеры продают акции ЮБТК своим клиентам, потому что клиенты требуют ЮБТК. Фонды трестов. Пенсионные фонды. Какой-нибудь похоронный фонд вдов миссионеров владеет 20 000 акций. Акции ЮБТК чертовски надежны. Мы не пропустили ни единой выплаты дивидендов, начиная с 1933 года. А после второй мировой войны дивиденд вырос почти на 60 процентов. В 1954 году мы даже раздробили акции. Если в 1945 году акционер имел акций ЮБТК на 100 долларов, то сегодня его капитал составляет 240 долларов. Все покупают ЮБТК. На бирже наши акции из самых устойчивых. Как я могу сказать, кого ты ударишь, когда начнешь швыряться кирпичами? Повторяю лишь, что это действительно не имеет никакого значения. Наши владения настолько обширны, что ты не сможешь отколоть кусок достаточно большой, чтобы нанести нам ущерб.

– Вы хотите сказать, что надо рискнуть и посмотреть, что из этого выйдет.

– Ладно. Допустим, так. Но я не могу понять, почему это тебя волнует. Почему именно сейчас? Почему вдруг?

Глаза Бэркхардта широко открылись, и в то мгновение, пока зрачки еще не успели сузиться от света, Палмеру показалось, будто мелькнуло в них еще что-то, помимо демонстративной самоуверенности. А может быть, он это услышал? Не слишком ли горячо говорил Бэркхардт? Или же сам Палмер в поисках доказательств находил их там, где их не было?

Вместо ответа Палмер отодвинул тарелку, откинулся назад и закурил сигарету.

– Последнее время я наблюдал за положением на бирже, – соврал он, полагаясь на сведения, только что полученные от маклера. – Знаете, – продолжал он, – я стараюсь, насколько у меня хватает времени, интересоваться положением акций ЮБТК. Я проверяю, какое количество акций поступает ежедневно в продажу. Наблюдается медленный, но неуклонный рост активности.

– У тебя острее глаз, чем у меня, – резко ответил Бэркхардт.

– А вы ничего не заметили?