Потянувшись за телефоном и убедившись, что Сноркел в порядке, Эллен оглянулась и увидела: из упавшей на пол, опрокинувшейся корзины торчат четыре белые лапы – гневно растопыренные, что явно свидетельствовало об отсутствии на них переломов. Раздались возмущенные вопли:

– Мяяяяяяяу! Мяу!

– Слушаю. – Наконец-то ей удалось взять трубку.

– Алло! Алло! Эллен, это ты? Что там за шум?

– Привет, мам. – Изловчившись, девушка перевернула корзину крышкой вверх и просунула палец между прутьями, чтобы погладить и успокоить Финса.

– Где ты, собственно, сейчас находишься? – допрашивала Дженнифер.

Кот взглянул на хозяйку сквозь прутья, отряхнулся, чтобы освоиться с нормальным положением тела, и злобно ударил ее лапой.

– Я? На железнодорожном переезде. – Эллен подняла с пола рулон бумажного полотенца и откинулась на спинку сиденья. – Помнишь дорогу, которая идет мимо аббатства?

Она гордилась тем, что так быстро нашла эту потаенную дорогу, хотя последний раз была здесь очень давно.

– Зачем ты поехала этим путем? – Критическая интонация матери была очень хорошо знакома Эллен, ведь она была не только дочерью Дженнифер, но одно время и ее ученицей.

– Возле Нижнего Оддфорда дорога запружена автобусами с туристами, а на мостах – арендованные автомобили в два ряда. Я хотела объехать это столпотворение.

– Чепуха. Там нет никакого столпотворения. К тому же тот путь гораздо короче.

– В любом случае, я уже поехала иначе. – Эллен отмотала кусок бумажного полотенца и под виноватым взглядом пары синих глаз собрала куски извергнутого сэндвича, засунула все в полиэтиленовый пакет и послала Сноркел воздушный поцелуй, чтобы та не переживала. Не отнимая трубку от уха, она попыталась вытолкнуть из-под педали тормоза резиновый мячик.

– На этом переезде всегда теряешь кучу времени, – звучал в трубке голос матери. – Твой отец говорит, что светофор загорается, когда экспресс не доехал даже до Эддингтона, поэтому ждать приходится целую вечность. И вообще, они…

Эллен наконец удалось вынуть мячик. Колли восприняла это как сигнал к началу игры и стала зубами выхватывать у нее мяч.

– Ах ты, безобразница, немедленно прекрати, – рассмеялась девушка.

– Что-что? – повысила голос Дженнифер.

– Это я не тебе, мам. Я собаке.

– О боже, неужели ты взяла с собой это вонючее животное? – В голосе матери послышался ужас. – Почему ты, а не Ричард?

– Куда он мог ее взять? В Австралию?

– Не может же она находиться в нашем доме, – фыркнула Дженнифер.

– Куда же ей деваться? – Эллен потрепала кудрявые уши.

– Пусть спит в старой голубятне, – упорствовала ее собеседница. – Собака в доме отпугнет покупателей. Собаки негигиеничны, они плохо пахнут.

Ничего не ответив, Эллен прижалась носом к мягкой шерсти Сноркел. Да, она пахла – от нее до сих пор исходил солоноватый запах моря: рано утром колли успела поплавать на Треглинской губе. Между когтями застряли песчинки. Эллен закрыла глаза, на которые навернулись слезы, вдохнула поглубже этот запах и еще раз мысленно попрощалась с любимым побережьем.

– Нет, тебе все же следовало поехать в деревню по другой дороге. – Мама продолжала читать лекцию. – Ты ведь должна забрать ключи у Дот, помнишь? Их дом как раз по пути. – Дженнифер Джемисон была из тех женщин, которые чертят план супермаркета, выбирая кратчайший маршрут от овощного отдела к кондитерскому.

– Что ж, пожертвую бензином, чтобы сделать крюк и забрать ключи, – терпеливо ответила дочь.

– Ты приедешь слишком поздно. Я сказала Дот, что ты заедешь утром.

«Почему мама всегда так беспокоится из-за пустяков?» – подумала Эллен. Она представила себе, как Дженнифер у себя в Испании беспрерывно сверялась с часами, неодобрительно поглядывала на телефон и ждала ее звонка.

– Но еще нет двенадцати. – Эллен взглянула на полоску раскаленного голубого неба над железнодорожными путями. – Мы выехали, когда еще семи не было. Правда, пришлось сделать остановку – мы захотели пописать.

– Что это значит?

– Ну, мама, это естественная потребность организма. Тебе ли не знать, ты ведь учитель биологии.

Дженнифер нетерпеливо перебила дочь:

– Не валяй дурака. Ты прекрасно поняла, о чем я спрашиваю. Кто это мы?

– Мы – это я и животные.

– Ах, вот как. – Миссис Джемисон почувствовала облегчение от того, что дочь не прихватила с собой никого из своих безалаберных приятелей-серфингистов. – Животные – это такая обуза. Да и жестоко, в конце концов, таскать их с места на место. И потом, скажи на милость, как ты собираешься отправиться в кругосветное путешествие, если…

– Я пристрою их, – успокоила ее Эллен, не желая вести этот разговор в присутствии своих любимцев. – Мы кое-что планировали в Корнуолле, но не получилось.

– Хм. – Дженнифер была огорчена. – Во всяком случае, сведи к минимуму ущерб, который они могут причинить дому. Очень важно сохранить там атмосферу чистоты и покоя.

– Мяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяу! – Неожиданно Финс высунул морду из дырки, которую ему удалось прогрызть, и сам больше всех этому удивился, глазами, округлившимися от ярости, он озирался вокруг, а затем решил вытащить на свободу остальную часть тела – слишком упитанного, чтобы эта попытка увенчалась успехом.

Раздался знакомый перестук железнодорожных колес по шпалам – наконец-то поезд приближался. Эллен закрыла окно.

– Мам, мне пора ехать. Я позвоню тебе из дома, ладно?

– Не перепутай код охранной сигнализации. Девять ноль пять три.

– Я помню.

– И проверь, чтобы Дот не забыла дать тебе ключи от флигеля.

– Хорошо.

– И еще… – Голос матери потонул в шуме поезда.

Эллен положила трубку и завела двигатель.

После переезда они быстро продвигались вперед. Окрестности были ей знакомы. Как-то раз на Рождество она каталась здесь на санках, а другой раз гуляла с отцом, когда доктор после первого инфаркта прописал ему регулярные физические упражнения. Доктор, конечно, не имел в виду десятимильные походы, которые устраивал Тео Джемисон трижды в неделю.

– Вуууууууууу, вуууууф, вуууф!

Поскольку поиграть с мячиком не удалось, Сноркел решила развлечься пением и теперь самозабвенно выла во всю мощь своих легких.

– Ну хорошо – пять минут, не больше. – И Эллен свернула к обочине, в тень, чтобы Финс не страдал от жары.

Вместе с собакой она выпрыгнула из машины. Солнце извергало пламя, словно газовая горелка. Слабенький ветерок еле-еле шевелил раскаленный воздух в вышине, не снисходя до земли. Эллен так и сяк поворачивала лицо, чтобы поймать хоть легкое дуновение, но разве могло оно сравниться с холодным свежим ветром Корнуолльского побережья?

Пока девушка взбиралась по тропинке следом за Сноркел, ее футболка быстро потемнела от пота. Она хотела подоткнуть ее под бюстгальтер, но вспомнила, что не надела его, так как упаковала в сумку вечером накануне отъезда. Тогда Эллен задрала подол футболки и стала обмахиваться им на ходу по привычке, приобретенной еще в детстве.

Тропинка вела через поле зреющей ржи наверх, к заброшенному навесу для сена. Девушка с