Джереми, который, конечно, чувствовал свое превосходство. Эндрю, как и я, настроился на шутливый тон, и уроки прошли намного живее и веселее. Я думаю, мы все были рады такой перемене, а для Джереми это было очень хорошо, даже если его прогресс в уроках был гораздо меньше, чем мог бы быть.

Мисс Гарт не появилась в полдень за столом — Кейт сообщила, что она пожелала выпить чашечку чая в своей комнате, — так что второй завтрак прошел великолепно. К тому времени, когда Эндрю покинул дом, Джереми уже был готов снова с радостью приняться за изготовление подарка, который он задумал подарить своему дяде. Я ни разу не спросила его, что представлял собой подарок, и теперь он сам, без моей просьбы, рассказал о нем.

Когда мы снова вошли в классную комнату, которую я предпочитала душной детской, несмотря на то, что она была неуютна и ничем не украшена, он принес с собой книгу о Египте, купленную мной, и показал мне изображение скульптуры. На человеке было широкое плоское ожерелье, столь часто повторяющееся в произведениях египетской живописи и скульптуры.

— Я делаю ожерелье для головы Озириса, — сказал Джереми, а глаза его светились гордостью. — Мне еще понадобится немного того стального бисера, который вы мне дали, и хотелось бы достать какой- нибудь другой бисер такой же формы и размера. Может быть, зеленый и немного красного. Мистер Бич принес мне подходящую проволоку, и ожерелье получится жестким.

Он показал мне эскиз, выполненный цветными карандашами, и уже начатую с огромным старанием часть ожерелья. Конструкция была не лишена привлекательности, а исполнение говорило о творческих способностях мальчика. Я была счастлива и не скупилась на похвалы, обещая дать ему столько бисера, сколько ему потребуется.

Я сочла этот момент удобным, чтобы предложить ему сделать подарки и для матери, и для Седины, но это предложение оставило его равнодушным.

— Селина любит глупые вещи, — сказал он. — А у мамы есть все, что она захочет. Если ей что понадобится, она просто покупает это. Поэтому нет смысла пытаться сделать что-нибудь для нее.

Я чувствовала, что его сопротивление имело в основе какие-то другие причины, а не те, которые он назвал, и спокойно продолжала настаивать, что можно было бы все же придумать что-нибудь в качестве подарка для его матери. Я сделала несколько предложений, но в ответ он только пожимал плечами. Позднее, за игрой в шахматы, когда Джереми с успехом выигрывал, он вдруг неожиданно капитулировал.

— Хорошо, — сказал он. — Я сделаю подарок маме, если смогу что-нибудь придумать.

Я заподозрила, что эта перемена в его настроении произошла из-за желания сделать приятное мне, и постаралась выразить ему одобрение. Все положительное, что исходило от него, продвигало его в правильном направлении.

— Может быть, мне сходить в ее комнату и посмотреть, — предложил он. — Вдруг у меня появится какая-нибудь идея, что сделать для нее. Вы не сможете пойти со мной, мисс Меган?

Это не очень мне понравилось, но он уже соскочил со своего места за столом.

— Пойдемте же, — произнес он нетерпеливо, совсем как его дядя.

«Очень важно вдохновить его на любой благородный поступок по отношению к матери, — сказала я себе. — Ничего плохого не произойдет, если он осмотрит ее комнату: вдруг что-нибудь его вдохновит. Я не войду в комнату, а только постою в дверях и понаблюдаю, чтобы он ничего не трогал и ничего не разбил».

Мы спустились по лестнице вместе, и Джереми сначала зашел в маленький будуар своей матери. Тяжелые плюшевые портьеры, которые закрывали дверь в ее спальню, были задернуты, скрывая вход, и прежде чем мы подошли к ним, из спальни донесся какой-то звук. Я удивилась и тут же догадалась, что в комнате Лесли кто-то был.

Джереми приставил палец к губам.

— Тише! — предупредил он. — Я знаю, кто это. Она иногда так поступает, когда моей мамы нет дома. Давайте посмотрим.

Я не успела остановить его, как он подошел к портьерам и немного раздвинул их так, что образовалась щель. В величайшем изумлении я замерла, наблюдая удивительную сцену.

Спиной к нам стояла мисс Гарт, одетая в одно из прекраснейших платьев, принадлежавших Лесли Рейд. Это было платье из зеленого атласа, который так оттенял рыжие волосы Лесли. А для мисс Гарт оно было слишком узким, и она не могла застегнуть его на все крючки. Верхняя часть ее спины буквально нависала над теми крючками, что она умудрилась застегнуть, а когда она прошлась совсем близко от нас, я уловила запах фиалковых духов, которые она в изобилии вылила на себя.

Потрясенная, я стояла, наблюдая за нею с чувством ужаса не в силах оторваться от этого зрелища. Пока я так смотрела, она подобрала длинную вторую юбку и стала поворачиваться во все стороны и приседать перед большим высоким зеркалом так что ее прическа из взбитых тяжелых темных волос почти совсем растрепалась. Она тряхнула головой, от чего черепаховые шпильки разлетелись вокруг, а густые волосы рассыпались по плечам, совершенно закрыв ее лицо.

Мне не понравились блеск в ее глазах и улыбка, с которой она смотрела на свое изображение в зеркале. Я взяла Джереми за руку с намерением увести его, но почувствовала сопротивление. Я не хотела выдавать наше присутствие, устраивая борьбу с ним. И пока я колебалась в нерешительности, женщина в зеленом платье неожиданно кинулась к маленькому столику, стоявшему возле кровати, и что-то взяла с него. В тот момент, когда она повернулась к лампе, горевшей на туалетном столике миссис Рейд, я увидела, что она держала в руках двойную миниатюру, которую мне показывала Лесли во время моего первого визита в эту комнату.

Мисс Гарт все еще стояла спиной к нам, и сначала я не могла видеть ее лицо, хотя была уверена, что она изучает портреты на этой миниатюре — или один из них. Потом, держа миниатюру в руке, она медленно развернулась, и я увидела выражение ее лица. Это был взгляд влюбленной женщины, глаза ее сияли теплотой. И мое возмущение и ужас еще больше усилились. На этот раз я наклонилась к Джереми, предупреждая его, и подтолкнула его, крепко ухватив за плечо. Каким-то образом мне удалось тихо увести его, и мы не проронили ни слова, пока не поднялись наверх.

Мне пришла в голову мысль, что в руках Джереми, если он вздумает повести себя неразумно, находится страшная сила, и он сможет глубоко ранить и унизить Тору Гарт. Несмотря на душевное страдание, которое мне причинило увиденное, я испытывала к этой женщине непонятную жалость. Она слишком далеко зашла в своих грезах наяву, и в конце ее безусловно ждала катастрофа.

Когда мы вошли в классную комнату, Джереми спокойно вернулся к игре в шахматы и начал изучать положение на доске, как будто ничего и не произошло. Лекция о том, что подглядывание есть зло, вряд ли возымела бы действие. Это я знала но все же должна была высказать свое отношение к происшествию.

— По-моему, несправедливо подсматривать за кем-либо, если этот человек не знает, что за ним наблюдают, — мягко сказала я.

Джереми пожал плечами и начал триумфальное шествие своей королевы через всю доску.

— Гарт сошла с ума, — промолвил он. И добавил: — Сумасшедшая ведьма!

Рассеянно поставила я своего черного слона на пути ладьи, не в состоянии сосредоточиться на игре.

— Она, конечно, не сумасшедшая, — настаивала я. — Тебе не следует так говорить.

— А почему? — Его темные глаза с почти оскорбительной прямотой смотрели на меня. — Они же говорят обо мне такое. А Гарт гораздо более сумасшедшая, чем я.

Я наклонилась к нему через доску.

— Послушай, Джереми. Мисс Гарт, должно быть, очень одинока. Особенно сейчас, когда твоя мать и Селина в отъезде. Я думаю, она чувствует себя как дома среди вещей твоей матери, потому что заботится о ней с тех пор, когда твоя мать была совсем еще девчонкой. Дети очень любят наряжаться в одежду взрослых. Так почему бы взрослым не испытывать удовольствие от того, что они могут одеться, как кто- нибудь помоложе?

— Вы ее совсем не знаете, — небрежно возразил Джереми, совсем не убежденный моей слабой логикой. Основное внимание его было все еще обращено на игру. Он продвинул свою королеву и сказал, заканчивая состязание: — Мат! — И добавил: — А вас очень легко обыграть, мисс Меган.