небольшой мотор — он надеялся, что на Земле найдутся специалисты, которые в нем разберутся и подарят миру абсолютно новую форму производства энергии.
Только Жаткин ничего не собирался взять с собой — он сидел и равнодушно смотрел на остальных.
Винский выпрямился и осмотрел комнату.
— Мы ничего не за...
Его прервал топот в коридоре. Через мгновение в дверном проеме возник Яодин — в скафандре, но без шлема. Он обвел взглядом землян, заметил Плотвинова и уставился на него с неукротимой яростью. Плотвинов невольно отступил на шаг назад.
Марсианин разразился целым потоком слов. Резкие, горькие фразы звучали как удары. Доктор отступил еще на шаг и предостерегающе поднял руку. Марсианин не шелохнулся, а на лице доктора появилось виноватое выражение — он начал что-то сбивчиво говорить, но Яодин оборвал его.
Развязка наступила неожиданно. Яодин поднял правую руку и вытянул ее в сторону Плотвинова. Винский сразу понял, в чем дело, и бросился вперед. Но было поздно. В воздухе вспыхнуло ослепительное беззвучное пламя, и Плотвинов упал на пол со сквозным отверстием, прожженным в голове. На мгновение все застыли на месте. Тишину нарушил возглас Гордонова.
— Смотрите! Винский, смотрите!
Он указывал на экран. Три фигуры в серебристых скафандрах карабкались по веревочной лестнице, свисающей вдоль «Товарища». Один стоял в открытой двери люка, еще четверо бродили внизу.
Винский взглянул на эту сцену, схватил шлем и выбежал без лишних слов из комнаты, отшвырнув с дороги Яодина.
— За мной! — крикнул он.
Гордонов, не мешкая, кинулся за ним. Жаткин не шевельнулся.
Он остался сидеть на диване, глядя на два тела, лежащих на полу. Оба они были мертвы: Плотвинов с дырой в голове и Яодин со сломанной шеей — удар Винского оказался для марсианина слишком силен.
Жаткин понимал, что случилось. В речи разгневанного марсианина несколько раз позвучало слова «Карлет». Плотвинов упоминал, что так звали жену Яодина. С ней он, полный надежд, пришел некогда в больницу, чтобы проснуться в лучшем мире. Именно Карлет умерла тогда в склепе, и однажды Яодин нашел ее там... Ну что ж, теперь они оба обрели покой.
Штурман снова взглянул на экран. Трое поднимавшихся по лестнице марсиан уже исчезли в люке корабля. Вдруг в углу экрана Жаткин заметил движение: две человеческие фигуры в сопровождении нескольких машин неслись к кораблю. Внезапно машины остановились; люди продолжали бежать вперед с нечеловеческой скоростью, возможной только на Марсе. Одна из фигур вырвалась вперед и быстро полезла вверх по лестнице, другая отставала на несколько шагов.
Люк наверху захлопнулся; к тому времени первый землянин преодолел почти полпути. Внезапно лестница вместе с обоими людьми оторвалась и полетела вниз. Упав на землю, несколько секунд оба лежали без движения. Потом один поднялся и в бессильной ярости погрозил кулаками, глядя на ракету. Другой человек так и не пошевелился. Первый вскоре заметил это, наклонился и приподнял его голову. Даже на экране было видно, что его шлем разбит. Если удар о землю не погубил его, это сделало удушье. Выживший человек медленно поднялся на ноги, еще раз долгим пристальным взглядом посмотрел на сияющие бока ракеты, взвалил на плечи своего погибшего товарища и медленно побрел назад в город.
Внезапно из сопла ракеты вырвался поток пламени. Он был настолько ярок, что на мгновение затмил Солнце. Жаткин невольно прикрыл ладонью глаза. Когда он снова открыл их, «Товарищ» исчез. На том месте, где он стоял, в расплавленном песке чернела яма. От людей не осталось и следа.
Жаткин сидел, не в силах пошевелиться. Наконец он глубоко вздохнул и поднялся на ноги. Его блуждающий взгляд остановился на ружьях, которые второпях бросил Винский, на телах доктора и Яодина.
«Что будет дальше? — подумал он.— Вернется ли „Товарищ' на Землю с марсианским экипажем? Или он полетит на Венеру, или, что скорее всего, затеряется в космосе? Мне не суждено это узнать».
Жаткин рассеянно смотрел на предмет, выпавший из рук Яодина. Он был похож на электрический фонарь, только на том месте, где должно быть стекло, оставалось отверстие. Жаткин медленно наклонился и поднял его. Это было очень простое, но эффективное оружие. Судя по всему, оно приводилось в действие нажатием маленькой аккуратной кнопки.
Жаткин еще раз обвел глазами комнату, а потом он направил трубку на себя и нажал на кнопку.
ЗАТЕРЯННЫЕ ВО ВРЕМЕНИ
Глава 1. БЕЖЕНЕЦ ИЗ 2145-го
За окном лаборатории ярко светило солнце. Был один из тех июньских дней, когда забываешь обо всех недостатках цивилизации и кажется, что все к лучшему в этом лучшем из миров. Мы с профессором Лестранжем проработали уже около трех с половиной часов и не предвидели никаких неприятностей.
Тогда, в 1945 году, Лестранж выглядел точно так же, как на портрете, сделанном десять лет спустя и украшающем обложки школьных учебников физики. В сорок лет у него был высокий лоб — отличительная черта человека выдающегося ума — и проницательные глаза, замечающие многое из того, что скрыто от обычных людей. И хотя в ту пору он еще не совершил ни одного из своих революционных открытий, его разработки уже принесли ему признание в научных кругах. Но время, когда его имя стали чтить наравне с именем Эдисона, а портреты появились на первых полосах миллионов газет, еще не наступило.
Подходил решающий момент нашего эксперимента. Я с :трудом пытался преодолеть растущее возбуждение и унять дрожь в руках. Лестранж же был холоден и абсолютно спокоен: во время работы его лицо хранило бесстрастное выражение как у хорошего игрока в покер, и ни одно поспешное движение не выдавало его беспокойства. Он по-|следний раз проверил, все ли подключено и настроено как надо, и велел мне отойти в сторону. Когда я выполнил его указание, Лестранж положил руку на рубильник. Я буквально впился взглядом в сложную конструкцию: через несколько секунд станет ясно — стоим ли мы на пороге удивительного открытия или же перед нами плод потраченных впустую долгих месяцев работы.
Грохот, внезапно раздавшийся за нашими спинами, ударил по моим натянутым нервам как разряд молнии. Я подскочил от неожиданности и резко обернулся. Лестранж медленно опустил руку и от удивления разинул рот. В любой другой ситуации подобное проявление изумления со стороны обычно хладнокровного профессора смутило бы меня, но тогда я сам был слишком поражен увиденным. Посреди комнаты валялся какой-то странный механизм, а в нескольких футах от него на полу неподвижно распласталось тело какого- то человека.
