— И видела?
— Себя?
— Говорила она, что это именно то, Что она хочет увидеть?
— Я же сказал.
— Верится с трудом.
Он пожал плечами.
— Продолжай.
— Мы разделись.
— Как это происходило?
— Первым делом, как хорошие добропорядочные мальчики, мы разулись.
Последнее замечание заставило Карлуша вскочить с табуретки. От ярости у него побелели губы.
— Тихо, тихо, — сказал Валентин.
— Ты раздел ее? — осведомился я.
— Пока мы двигали кровать, она уже сама разделась.
— Самостоятельная девица, однако.
— Я же сказал, что это она все затеяла, — продолжал Валентин. — Она встала на колени на середине кровати и велела Бруну тоже встать на колени перед ней, а мне — пристроиться сзади и надеть презерватив. С Бруну ей пришлось повозиться — он слишком нервничал. Ну а я надел презерватив, вот и все.
— Ты кое-что опустил.
— Не думаю.
— Смазку.
— Она в этом не нуждалась.
— По-моему, при анальном сексе это делают всегда, а эксперт сказала, что в прямой кишке у нее обнаружены следы.
— Никакого анального секса у меня с ней не было. Это не для меня.
— Бруну говорил иначе.
— Что он сказал? Расскажите, что он говорил!
Я кивнул Карлушу, и тот перелистал странички записанных показаний. Потом прочел:
— «Она трогала и сосала мой пенис, в то время как Валентин имел ее сзади. У меня же секса с ней не было — ни вагинального, ни анального, и я так и не кончил».
— Но из этого не следует, что у нас с ней был анальный секс! Этого и не было! Бруну говорит истинную правду. Я поимел ее сзади, но секс был вагинальный! Можете сколько угодно бить меня локтем в ухо, но ничего другого вы из меня не выбьете.
— Но как тогда ты объяснишь заключение эксперта?
Молчание, во время которого Валентин теребил свою гриву и тер лоб. С его лба на пол капал пот.
— Должно быть, с ней был и кто-то другой, — сказал он.
— Когда вы ушли отсюда?
— Около двух часов дня.
— Бруну утверждает, что отправился домой, а вы с Катариной пошли к фуникулеру.
— Точно.
— Куда вы пошли?
— Спустились к Авенида-да-Либердаде[19] и сели на сорок пятый автобус. На Салданье она сошла, чтобы вернуться на занятия, а я доехал до Кампу-Гранде и пошел в Национальную библиотеку.
— И сколько же ты там пробыл?
— Я ушел оттуда уже после семи. Меня там видело много народу.
— У тебя есть машина?
— Шутите, инспектор!
— А чьей-нибудь машиной ты пользоваться можешь?
— У мамашиного сожителя есть машина. Но думаете, он мне ее даст?
— Давай вернемся к первому моему вопросу: что заставило тебя пригласить Катарину в вашу группу?
— Я же ответил.
— Что в ней такого особенного, Валентин? Что в ней так тебя привлекло?
Он облизнул пересохшие губы.
— Она не производила впечатления счастливой девушки, верно?
— Счастливой?.. — протянул он иронически, как бы удивляясь самой возможности такого определения.
— Так что же тебе в ней так понравилось, Валентин? Ее беззащитность? Страдальческий вид? Приятным показалось усилить это страдание?
— Вот сейчас, мне кажется, вам самое время начать расписывать, как я ненавижу свою мать! — воскликнул он с визгливым смехом. — Неужели там, где обучают полицейских, пользуется популярностью и учение Фрейда?
— Об этом спроси-ка лучше у аженте Пинту. Я мог и подзабыть, чему учат полицейских, — слишком много лет прошло с выпуска. Да и вообще Фрейд мне ни к чему — достаточно восемнадцати лет общения с тебе подобными.
Он перевел взгляд на Карлуша:
— Ну а вы, аженте, какую нелепицу для меня припасли?
— Ты поганый парень, — сказал Карлуш, спокойно выдержав его взгляд.
— Не будь ты тем, что ты есть, — сказал я, — не стал бы ты отвечать согласием, когда пятнадцатилетняя девчонка предложила тебе секс втроем, да к тому же в извращенной форме!
— Не было никакой извращенной формы! — выкрикнул он.
— Ты бы на это не пошел. Решил бы, что девочка не в себе. Ты же учишься на психолога, в конце-то концов! Ты бы понял, что такое поведение ненормально. Не будь ты таким подонком, ты бы помог девочке. Поговорил бы с ее родителями. Нашел бы ей врача. Но это все не для тебя, Валентин, да? Ведь человек-то ты дерьмовый. Глядишь на такую вот девчонку, а сам думаешь: попользуюсь-ка я ею, втопчу ее в грязь и словлю кайф!
— И только из-за того, что я не сказал, что обожаю свою мать, делать такие выводы! Смело мыслите, инспектор, очень смело!
— Но вчерашнюю встречу ты устроил именно ради этого, правда? Чтобы опустить Катарину до собственного уровня. Теперь остается только выяснить, не возникла ли у тебя мысль сделать и следующий шаг — убить девушку.
— Ну, для этого вам еще пахать и пахать!
— Ладно, пока что проведешь выходные в обезьяннике. Посмотрим, не освежит ли это твою память. А я тем временем получу разрешение на обыск в твоей комнате.
Двумя пальцами Валентин провел себе по носу, смахивая на пол капли пота. Он покачал головой, и я понял, что заботят его не те две ночи, которые ему предстоит провести в клетке.
16
За Валентином прибыла полицейская машина. С ней я отправил и Карлуша получить ордер на обыск. Жорже снял целлофановую обертку с третьей за день пачки сигарет, а я вынул фотографию Катарины.
