– Семьдесят, – вежливо согласился Дуг. – Но завтра вам придется просить ни больше ни меньше, как миллион, и…

– Не мне, – перебил Кен, который не мог упустить случая лишний раз поиздеваться над Дугом. – Дэви.

– Ну, Дэви. Какая разница?

– Разница в том, что я буду делать это в первый раз, – медленно произнес Дэви. – Ты это хотел сказать, Кен?

– Я хочу сказать, что ты великолепно справишься, малыш, – искренне ответил Кен. – И больше ничего.

Дэви покачал головой.

– Нет, ты сделал бы это гораздо лучше. Я буду говорить о том, что волнует меня, о своем отношении к делу, потому что – чего уж тут себя обманывать – идея и работа меня интересуют куда больше, чем деньги. А ты, Кен, всегда очень точно чувствуешь, на что они клюнут, и разговариваешь с ними на их языке.

– Дэви! – с удивлением и сочувствием воскликнула Вики. – Неужели ты боишься, что у тебя может не выйти?

– Нет, я не то чтобы боюсь. Я просто знаю, что я могу и чего не могу. Кен, если ты завтра увидишь, что они ускользают от меня, ты должен прийти мне на выручку.

Кен взглянул на младшего брата и нахмурился. Что-то тайно тревожит Дэви. «Я ему действительно нужен, – подумал Кен со смутным удивлением. – Он вовсе не вычеркивает меня из своей жизни!» Значит, напрасно он сегодня так страдал от сознания своего одиночества и так жалел себя. Его на мгновение охватила дрожь при мысли, что эта пытка длилась бы до сих пор, если бы он случайно не заглянул в гостиную. Страшно подумать, как близок он был к тому, чтобы так и не узнать правду! Он боялся самого себя. Сколько раз в прошлом, ослепленный гневом, он проходил мимо того, к чему стремился! Должно быть, вот так же он однажды прошел и мимо Вики. Он взглянул на неё, на единственную девушку, которая была ему дорога, – и внезапно снова увидел её такой, как прежде, будто и не было всех этих лет, и он только на мгновение отвел от неё глаза. Но она любит другого, принадлежит другому, а он даже не может припомнить, почему и как он оттолкнул её от себя. И опять на него надвигалась грусть, которая, как темный туман, окружала его в последние недели. Лишь однажды он немного оживился, ощутив прилив энергии, – и это было во время ссоры с Дугом.

– Я сделаю всё, что смогу, – сказал он устало, – но не рассчитывай на меня. Быть может, мы поступаем неправильно, стараясь выполнить наши планы так, будто ничего и не случилось. Нет, случилось! – закричал он, стукнув бокалом о стол. – Нечего притворяться! Мы теперь стали другими. Всё стало другим! Сейчас мне абсолютно наплевать, справимся мы завтра или нет. Я знаю, это пройдет, но не могу же я действовать, исходя из того, что я буду чувствовать через полгода. Я слишком полон тем, что чувствую теперь!

– И мы все тоже, – сказал Дэви, но Кен только нетерпеливо передернул плечами, повернулся спиной и стал у окна, гладя в сгущающиеся сумерки.

Дэви взглядом и кивком попросил Дуга и Вики оставить его наедине с Кеном. Дуг заколебался, но Вики взяла его под руку и, не говоря ни слова, увела из гостиной. Дэви несколько минут молчал, потом подошел к брату.

– Слушай, Кен, – мягко сказал он. – С тех пор как мы сюда приехали, у нас не было случая поговорить, поэтому мы немного отдалились друг от друга…

Кен весь напрягся, услышав задушевные нотки в голосе Дэви, и сдвинул брови, словно предостерегая брата от такого разговора в присутствии остальных: он не слышал, как они вышли. Но, обернувшись, он увидел пустые кресла, и плечи его слегка поникли.

– Не стоит об этом, малыш, – проговорил он. – Ты занят, я тоже. Так уж случилось, вот и всё.

– Это только пока мы не устроимся, – сказал Дэви. – Кен, я хочу, чтобы завтра мы добились своего. Я хочу, чтобы они подписали договор. Я хочу получить эту лабораторию. Хочу доказать, как важно то, чего мы достигли, и продолжать работу, сколько будет нужно. Наша идея возникла у нас почти десять лет назад и за это время не потеряла своей новизны. До сих пор никто, к кому мы обращались, не отказывал нам в поддержке. И до сих пор всегда во главе был ты. Теперь пришла моя очередь. Поддержи меня, ладно?

Кен легонько ущипнул брата за руку пониже плеча.

– Да ну тебя, малыш, ты же сам знаешь, что я тебя не брошу. И не смотри на меня так жалостно. Иногда я впадаю в уныние, вот и всё.

– А насчет Дуга…

– Да ну его к черту, – сказал Кен. – Вполне могу потерпеть ещё немножко. Меня, собственно, никуда особенно и не тянет отсюда. И пока я не найду места, где бы мне хотелось жить, я останусь здесь.

– Тогда пойдем в столовую и пообедаем все вместе.

Впервые за то время, что они были наедине, у Кена больно сжалось сердце. «Нет, нет, не хочу быть вместе с Вики!» – запротестовал он про себя, но вслух спокойно сказал:

– Почему бы тебе с Вики не пообедать где-нибудь вдвоем?

– Нет, – возразил Дэви. – Попробуй-ка оставь вас с Дугом наедине – вы сейчас же броситесь друг на друга с кулаками.

– Я буду вести себя хорошо, – пообещал Кен. – Мы ещё должны дочитать воскресные газеты. Нам будет некогда ссориться. А завтрашний день мы отпразднуем все вместе.

– Ты обещаешь?

– Конечно, – ответил Кен, притворяясь усталым, чтобы скрыть отчаяние. – Забирай её и бегите.

Через десять минут Дуг вошел в гостиную, избегая встречаться глазами с Кеном и как бы желая этим показать, что слова, которые они наговорили друг другу сегодня утром, не имеют ни малейшего значения и что всё осталось так, как было до ссоры.