– Нет, конечно же, нет! То, о чем вы только что мне рассказывали, просто доказательство тому, что я вам объяснял. Сексуальная пропасть между человеческими существами противоестественна. Даже, самые здоровые люди полны комплексов. Вы довольно пуритански настроенная девушка. Я даже рискнул бы предположить, что у вас был только один любовник (она кивнула). Так оно и есть. Эта женщина не только открыто говорит о сексе и о необходимости отбросить все запреты. Она поступает так, как проповедует. Равновесие между вашим разумом и вашей сексуальной энергией было нарушено. Энергия хлынула наружу, как лава из вулкана, а вы подумали, что она вас околдовала. Вы сделали это сами.

Он улыбнулся, довольный, что так исчерпывающе все объяснил. Анжела сказала:

– А когда она позвонила сегодня вечером…

– Она снова звонит! Я же предупреждал! – Внезапно до него дошло, о чем она говорит. – Она вам звонила? Зачем?

Анжела рассказала ему все, и он покачал головой:

– Ну и коварные дьяволы! Я говорил вам, что он убийца? В любой другой стране, кроме Швейцарии, его бы казнили. Швейцарцы слишком толерантны.

Когда пробило полночь, он посмотрел на часы и вскочил на ноги как гусар, щелкнул каблуками и встал по стойке смирно.

– Я должен вас покинуть. Завтра у меня много дел. – Он задумчиво посмотрел на нас. – Я должен быть с вами откровенен. Моя группа очень сплоченная, потому что мы работаем вместе уже несколько лет, поэтому новые члены проходят долгий испытательный срок. Но в данном случае, по-моему, испытание не понадобится. Я решил пригласить своего друга Джерарда в нашу группу. Если вам двоим захочется присоединиться…

Шесть часов назад эти двое немедленно отказалась бы от предложения. Теперь они находились под его обаянием, и они с благодарностью приняли приглашение. Я спросил, когда нам прийти.

– Завтра в полдень. У вас есть машина? Аластер кивнул.

– Прекрасно. Завтра в полдень я пришлю кого-нибудь за вами. Вы конечно, понимаете, почему я не даю вам адрес?

Он еще раз щелкнул каблуками, слегка склонив голову, и вышел. Я ожидал, что Аластер и Анжела сразу же отправятся спать. Я уже не мог терпеть дальше… глаза у меня закрывались сами… но я забыл, что они оба на пятнадцать лет моложе меня. Они принялись горячо обсуждать то, о чем говорил Кернер, все время апеллируя ко мне, ища во мне поддержку своим взглядам. Я слишком утомился, чтобы высказывать свои возражения. Затем Анжела спросила его, как он отнесся к тому эпизоду в такси. Он вздрогнул, затем резко бросил:

– Я не то чтобы был удивлен. Скорее я тебя ревновал. Я считаю тебя частью нашего семейства.

Она спросила:

– Как ты можешь говорить о ревности, если мы все разделяем взгляды Отто? (Мы все перешли на имена.)

– Не знаю. Животные тоже ревнуют, правда ведь?

– Это не одно и то же. Отто говорил, что мы не должны пытаться вернуться к животному состоянию. Мы должны стремиться соединить естественность животных с человеческим разумом.

Я видел, из нее получится замечательная ученица Кернера, у нее уже сейчас готовы ответы на любые вопросы.

Он миролюбиво заметил:

– Думаю, ты права.

– Конечно, права. Я люблю Джерарда (я подмигнул Аластеру). Я и тебя люблю. Джерард любит тебя, и ты любишь Джерарда. Почему мы должны относиться друг к другу плохо, если мы принадлежим к одному семейству?

Я чувствовал, что ее логика хромает, но промолчал. Наконец я зевнул, всем своим видом показывая, что мне хочется спать. Диван-кровать находилась в комнате, где мы сидели, поэтому она предложила Аластеру перейти в его комнату и там продолжить свою дискуссию. Я раздвинул диван-кровать, переоделся в пижаму и через несколько минут глубоко заснул. Я проснулся только однажды, когда скрипнула дверь, и в смутном свете луны я увидел обнаженную фигуру – я не смог разобрать, кто это был: Аластер или Анжела, – которая прошла в ванную. Затем она появилась снова и вернулась в спальню. Я опять погрузился в глубокий сон. Солнечный свет разбудил меня около пяти часов. Я раскрыл глаза и слегка удивился, обнаружив рядом с собой на подушке голову Анжелы. Когда я повернулся, я изумился еще больше, увидев, что с другой стороны Анжелы расположился Аластер. Я пошел в ванную, затем забрался в пустую постель Анжелы и проспал еще четыре часа. Я не против сексуальной свободы, но для того, чтобы выспаться, лучше лежать в кровати одному.

В это утро телефон звонил пять раз. Мы предполагали, что это Анна Дункельман, и не подымали трубки. На шестой раз Аластер ответил на звонок: это была действительно Анна Дункельман. Аластер сказал, что мы оба ушли на целый день, и бросил трубку, не дожидаясь ответа.

За минут пятнадцать до назначенного времени раздался звонок в дверь. На пороге появился молодой человек мощного телосложения с круглой головой. Мы пригласили его войти, и он сел на диван с очень смущенным видом. Он отказался от чая и от кофе, объяснив, что не пьет ни того, ни другого. Мы спросили, что нам взять с собой на уикенд, он неопределенно качнул головой и сказал: «Ничего». Его звали Крис Рамзей, и он совсем не походил на ученика Кернера, в нем было что-то невинное и очень привлекательное, но он совершенно не напоминал человека, обуреваемого идеями. Он говорил о боксе, водных лыжах и о прыжках с парашютом. Мы забросили в чемодан немного одежды и вышли из дома вместе с Крисом. Он приехал в маленьком спортивном автомобиле и предложил мне сесть в свою машину, а двое других сели в «кортину» Анжелы. Мы поехали по Эдгвар-роуд, пересекли Барнет и Поттерс Бар, миновали Гарден-сити и выехали на шоссе. Милю или две мы продвигались вдоль длинной стены из красного кирпича, из-за которой виднелись верхушки деревьев. Два облупленных столба, сохранившихся от въездных ворот, стояли в начале подъездной дороги, полной рытвин. Дом, довольно большой, но пришедший в упадок, был построен в стиле Регентства. Лужайки и цветочные клумбы содержались в большем порядке, чем само здание.

Полдень был мягкий и приятный. В воздухе стоял запах свежескошенной травы, а за домом слышался