Только приглядевшись к окружающему, Конвей осознал размах катастрофы. Вокруг не сохранилось ни одной целой, не треснувшей, не сдвинутой с места трубы, гайки или секции. В дальней стене отсека Конвей увидел тяжелую дверь, а в ней выпиленное лазером отверстие, в которое был вставлен временный люк.
— В случае аварии все герметические двери закрываются автоматически, — пояснил Гендрикс в ответ на вопросительный взгляд Конвея, — но, когда корабль в таком состоянии, закрытый люк вовсе не означает, что по другую его сторону имеется давление. Мы разобрались в ручном управлении, но вовсе не уверены, что, открыв одну дверь, не откроем тем самым все остальные двери на корабле. А тогда пострадавший погибнет…
Конвей услышал в наушниках короткий грустный вздох. Промолчав, Гендрикс продолжил:
— Пришлось поэтому установить на каждой двери герметические шлюзы, тогда, если в отсеке сохранилось давление, после того как мы прорежем в двери отверстие, оно почти не упадет. Но это потребует немало времени, а форсировать работы невозможно, не рискуя жизнью пострадавшего.
— Тогда следует увеличить число спасательных команд, — предложил Конвей. — Если вас недостаточно, мы пришлем спасателей из Госпиталя. Это сократит время, которое требуется…
— Нет, доктор, — горячо возразил Гендрикс. — Мы не случайно затормозили в пятистах милях от Госпиталя. Есть данные, что где-то на корабле имеется запас энергии. И, пока мы не знаем, что это за энергия и где она, следует действовать осторожно. Да, мы хотим спасти инопланетянина, но так, чтобы при этом самим не взлететь на воздух. Разве в Госпитале вам об этом не сказали?
Конвей покачал головой.
— Возможно, не хотели меня волновать.
Гендрикс засмеялся.
— Я тоже не хочу вас волновать. Откровенно говоря, опасность взрыва невелика, если не пренебрегать мерами предосторожности. Но, если куча людей набросится на корабль и станет растаскивать его по кускам, опасность станет реальной.
Тем временем они миновали ещё два отсека и короткий коридор. Конвей заметил, что каждое помещeние покрашено в свой цвет. Видно, раса, построившая этот корабль, подумал он, очень чувствительна к цвету.
— Как скоро рассчитываете вы добраться до пострадавшего? — спросил Конвей.
— Ответить на этот вопрос не так-то просто, — отозвался Гендрикс. — Живое существо обнаружили по шуму, вернее, по вибрации корабля, вызванной его движениями. Однако аварийное состояние самого корабля и то, что неизвестное существо двигается все меньше, не позволяет определить его положение. Наши люди режут переборки, продвигаясь к центру. Скорее всего именно там сохранился неповрежденный отсек. К тому же шум, который производят спасатели, не позволяет прислушиваться к движениям пострадавшего. Полагаю, все это займет от трех до семи часов. А ведь после того, как спасатели доберутся до отсека, надо будет ещё взять образец воздуха, подвергнуть анализу и воспроизвести атмосферу, определить давление и силу тяжести, естественные для этих существ, оказать пострадавшему первую помощь и подготовить к эвакуации в Госпиталь.
— Слишком долго. — Конвей был расстроен. — Вряд ли пострадавший столько продержится. Придется готовить помещeние, не дожидаясь пациента. Другого выхода нет. Вот что мы будем делать…
Конвей приказал сорвать настил на полу, чтобы обнажить гравитационные установки. Сам он почти не разбирался в этом, но надеялся, что Гендрикс сможет хотя бы приблизительно определить их мощность. Во всей Галактике был известен лишь один способ регулировать гравитацию. Если инопланетяне пользовались каким-то другим способом — придется сдаваться.
— Физические характеристики всякого существа, — продолжал Конвей, — можно определить по образцам пищи, размеру гравитационных установок и составу воздуха. Собрав эти данные, мы сможем воссоздать условия его жизни.
— Какие-то из летающих вокруг объектов могут оказаться контейнерами с пищей, — предположила вслух Курседд.
— Это мысль, — согласился Конвей. — Но в первую очередь следует определить состав атмосферы, которая была на корабле. Тогда мы узнаем и кое-что об обмене вещeств пострадавшего и выясним, какие из контейнеров содержат пищу, а какие краску…
Не откладывая, они занялись поисками образца воздуха. В любом помещeнии на всяком корабле имеется множество труб, но количество их здесь даже в самых маленьких отсеках удивило Конвея. Если все отсеки разделяли герметические двери, то и трубы, подающие в них воздух, должны иметь на входе и выходе клапаны, решил он. Пришлось прослеживать отрезок каждого трубопровода до его разрыва, чтобы убедиться, что он не принадлежит к воздушной системе. Работа оказалась долгой, кропотливой, и Конвей со злостью глядел на механическую головоломку, от решения которой зависела жизнь пациента.
Через часа два круг его поисков, наконец, сузился до толстой трубы, которая, судя по всему, служила для отвода отработанного воздуха, и пучка тонких труб, по которым составляющие атмосферы поступали в отсек.
Этих питающих труб было семь!
— Существо, которому требуется семь различных химических… — Гендрикс растерянно замолчал.
— Только по одной трубе подается основной компонент воздуха, — пояснил Конвей. — По остальным идут необходимые добавочные элементы и инертные компоненты, подобные азоту в нашем воздухе. Если, когда упало давление, регулирующие клапаны в отсеке не были перекрыты, мы сможем сказать, из чего состоял воздух.
Конвей говорил уверенным тоном, но сам не чувствовал такой уверенности. Больше того, его мучили мрачные предчувствия.
Тут на первый план выступил Курседд. Она достала из рабочей сумки маленький электрорезак, включила, сфокусировала пламя и осторожно подвела игольчатую струю к одной их семи входных трубок. Конвей, подойдя ближе, склонился с открытой пробиркой и инстинктивно отшатнулся, когда из трубы вырвалась струя желтоватого пара. В пробирку почти ничего не попало, однако того, что в ней оказалось, для анализа было достаточно. Курседд принялась за следующую трубу.
— Судя по всему, это хлор, — сказала ДБЛФ, продолжая работу. — И если он является основным компонентом их атмосферы, мы можем поместить пострадавшего в модифицированную палату для ПВСЖ.
— Боюсь, что все не так просто… — отозвался Конвей.
Не успел он закончить, как из второй трубы вырвался фонтан белого пара, туманом окутавший комнату. Курседд, не выпуская резака, отпрянула назад. Пар, соприкасаясь с пламенем, превращался в дымящиеся шарики прозрачной жидкости, которые плавали вокруг. С виду они казались капельками воды. Конвей набрал этих капелек в другую пробирку. Пламя резака, попав в струю газа, вырвавшегося из третьей трубы, ярко вспыхнуло.
Ошибиться было нельзя.
— Кислород, — заключила Курседд, подтвердив мысль Конвея. — Или газ с высоким содержанием кислорода.
— Образование воды меня не смущает, — заметил Гендрикс. — Но ведь кислород с хлором — смесь, малопригодная для дыхания.
— Согласен, — отозвался Конвей. — Всякое существо, дышащее кислородом, в секунды погибает от хлора и наоборот. Но, может быть, один из этих элементов составляет
