– Посмотри на меня.

Марли кокетливо склонила голову.

– А в чем дело?

Джоэл не принял ее игры.

– Как ты думаешь, могли все эти истории про твоего отца быть правдой? Возможно ли, что он и вправду был предателем?

– Ложь, – не задумываясь ответила Марли. – Мой отец обнаружил, что кто-то из высокопоставленных лиц в военно-морском флоте замешан в операции по сокрытию незаконной деятельности, и собирался рассказать об этом, когда погиб от руки Огастеса Хантера, которого считал своим лучшим другом.

Джоэл не был расположен обсуждать эту тему, заставлявшую его испытывать чувство вины за то, чего он не совершал. Но, заглянув в глаза Марли, он почувствовал нечто, не имеющее ничего общего с ранением, голодом или всей той болью, которую его отец причинил семье.

Гас никогда не распространялся о том случае. Джоэл узнал больше от местных сплетников, чем от собственного отца. По официальной версии, Дэниел Монтегю был арестован за предательство, когда вернулся на борт своего корабля после стоянки в Басре, в Ираке, в 1990 году.

Монтегю перевели на «Гилкрест», которым в то время командовал отец Джоэла. Поскольку они с Дэниелом были старыми друзьями, Гас лично следил за операцией. Когда Гас вел Дэниела в его каюту, тот рванул к перилам. Гас хотел сделать только предупреждающий выстрел, но в суматохе один из молодых полицейских толкнул Гаса под руку, и пуля попала Монтегю прямо в спину. Тело Дэниела упало за борт и скрылось в волнах.

Теперь же вся эта история выглядела довольно подозрительной. Если уж им могло взбрести в голову обвинить Марли в убийстве Роберта Херкла, почему бы им не придумать целую историю, чтобы скрыть правду о смерти Дэниела Монтегю?

Вопрос был в том, кто такие «они».

Если Марли права и ее отца сделали козлом отпущения, а затем убили, чтобы он не заговорил, то каким боком тут замешан Гас? Неужели его отец тоже участвовал в заговоре?

Для Джоэла это был страшный вопрос.

И что за преступления скрывали военные? Подобной секретности требовали только вопросы национальной безопасности.

Мысли об опасности заставили Джоэла напрячься. Неужели его любимый военно-морской флот настолько коррумпирован? Джоэла бросило в жар. Значит, все, во что он верил и что защищал, было ложью? Кто-то в высших эшелонах власти совершил нечто ужасное, и теперь они ни перед чем не остановятся, чтобы скрыть это преступление.

Эта мысль была как удар под дых, такая быстрая и сильная, что Джоэл даже застонал.

Ему трудно было смириться с тем, что единственное место, к которому он чувствовал привязанность, перестало заслуживать его доверие. Флот дал ему дисциплину и поддержку, которых ему так не хватало дома. Он сблизил его с Гасом после стольких лет отчуждения. Но он оказался карточным домиком. И упал, лишив его веры, пошатнув его доверие к системе, которую Джоэл поклялся защищать, чтить и поддерживать.

Неужели он оказался дураком? Доверчивым простофилей?

Джоэл посмотрел на свои руки. Руки, которые убивали во имя защиты своей страны. Он крепко сжал кулаки.

Эмоции волнами накатывали на него. Злость, память о предательстве, грусть, вина. Он закрыл глаза, стараясь дышать глубоко, выталкивая себя из этого водоворота и пытаясь расслабить плечи и разжать кулаки.

Джоэл открыл глаза и увидел, что Марли внимательно на него смотрит.

– В чем дело?

– У тебя сажа на щеке.

Она послюнявила палец своим розовым язычком, наклонилась через столик и вытерла его скулу влажной подушечкой пальца.

Почему-то это прикосновение взволновало Джоэла больше, чем если бы она дотронулась до его паха. Что творилось у него в душе? Он пытался отгородиться от этого чувства, но оно не давало о себе забыть.

Он улыбался, да, он улыбался как идиот только потому, что она мокрым пальцем стирала грязь с его щеки. Джоэл почувствовал, как от этой улыбки теплеет его взгляд, а затем это тепло разлилось по груди.

Она смотрела ему в глаза, а он смотрел на нее, нервничая, как подросток во время первого сексуального опыта.

О черт, теперь у него проблемы.

Они смотрели друг другу в глаза, рука Марли все еще была у него на щеке, она все еще наклонялась к нему через столик, сердца таяли в пламени их разгоряченных взглядов. Ему вдруг показалось, что ее лицо – это ворота в рай.

Джоэл таял, как шоколадка на теплой ладони. Лицо Марли вызывало в нем желание поклоняться. Он ничего не понимал. Совершенно не понимал, почему это происходит. Но лишь знал, что новое чувство полностью овладело им.

Брови Марли поднялись, глаза широко открылись, затем она опустила взгляд и едва заметно улыбнулась. Потом снова взглянула на него, лаская своим взглядом. Чуть дыша, она опять села. Ее палец исчез с его лица, но отпечатался там навеки.