(«Господин Грант, у меня такое чувство, что я бросил вас в самый разгар сражения»), прежде чем тот снова стал на что-то пригоден. В конце концов он просветлел, когда узнал, что на этот день есть конкретные планы.

— Это означает, что вы это говорили серьезно насчет мытья окон? Я думал, что это всего лишь… что-то вроде метафоры. Как говорится: «Придется жить торговлей спичками, если так пойдет дальше». Почему я должен мыть окна у Ллойда?

— Потому что это единственный честный способ, чтобы попасть в этот дом. Мои коллеги могут тебя обвинить, что ты не имеешь права снимать показания с газового счетчика или проверять электроприборы или телефон. Однако им придется признать, что ты занимаешься мытьем окон и что ты делаешь эту работу легально. Ричардс, твой шеф на сегодня, утверждает, что Ллойд почти что каждый день выходит из дому около одиннадцати, и он тебя туда возьмет, как только уйдет Ллойд. Разумеется, Ричардс тоже будет там и будет работать с тобой. Он тебя представит как своего помощника, который учится профессии. Таким образом, тебя впустят без подозрений, а после оставят одного.

— Итак, меня оставят одного, а дальше…

— На письменном столе в большой комнате, занимающей почти весь второй этаж, лежит журнал. Такой большой, очень дорогой предмет в красной коже. Этот стол не закрывается и стоит напротив среднего окна.

— И?

— Я хочу знать записи Ллойда на третье и четвертое марта.

— Вы думаете, что он, возможно, ехал на этом поезде, да?

— Так или иначе, я бы хотел быть уверенным, что не ехал. Когда я буду знать, какие встречи он запланировал, я очень легко смогу установить, состоялись они или нет.

— О'кей. Это совсем просто. Я рад мытью окон. Я всегда размышлял, чем бы мог заниматься, когда буду слишком стар для того, чтобы летать. Я вполне успешно смогу мыть окна или хотя бы в них заглядывать.

Он ушел в радостном настроении и, по всей видимости, уже забыл о том, что полчаса назад он чувствовал себя «хуже, чем червяк в грязи». Грант же начал искать в памяти каких-нибудь знакомых, которые также могли быть знакомы с Ллойдом. Он вспомнил, что еще не позвонил Марте Хэллард, чтобы сказать ей, что он уже вернулся в Лондон. Быть может, еще было слишком рано, он мог разбудить ее, но он решил рискнуть.

— Ах нет, — сказала Марта, — ты вовсе не разбудил меня. У меня сейчас разгар завтрака, и я поглощаю ежедневную порцию новостей. Я каждый день обещаю себе, что больше никогда не прочитаю ни одной газеты, и каждое утро эта кошмарная вещь лежит и ждет, когда ее откроют, и каждое утро я ее открываю. Это плохо действует на мои пищеварительные соки, закупоривает артерии, а косметика ценой в пять гиней с шорохом опадает с моего лица. Однако я вынуждена каждый день отравлять себя снова. Как твое здоровье, дорогой? Ты чувствуешь себя лучше?

Она выслушала его ответ, не прерывая его. Одной из наиболее очаровательных черт Марты была ее способность слушать. У большинства ее подружек тишина означала, что они как раз готовят следующую речь и только ждут подходящего момента, чтобы произнести ее.

— Поужинай сегодня со мной. Я буду одна, — сказала она, когда услыхала о Клюне и о том, что он восстановил здоровье.

— Давай отложим это на начало следующей недели, хорошо? Как дела с твоей пьесой?

— Что там, дорогой, дела бы были гораздо лучше, если бы Ронни на сцене иногда говорил со мной, вместо того чтобы обращаться к публике. Он утверждает, что это подчеркивает отчужденность персонажа. Он просто влезает на рампу и позволяет первым рядам считать его ресницы. Однако я лично считаю, что это просто похмелье от мюзиклов.

Они немного поговорили о Ронни и о пьесе, а потом Грант спросил:

— Да, кстати, не знакома ли ты случайно с Хироном Ллойдом?

— С этим специалистом по Аравии? Трудно сказать, что знакома. Скорее нет. Но, как мне кажется, он почти такой же пройдоха, как и Ронни.

— Как это?

— Рори, мой племянник, помешался на теме экспедиций в Аравию, хотя я не могу представить, зачем кому-то может захотеться ехать в Аравию: пыль и куча старья. Во всяком случае, Рори хотел поехать с Хироном Ллойдом, но, по всей видимости, Хирон Ллойд путешествует только с арабами. Рори, этот милый ребенок, говорит, что это потому, что Ллойд более араб, чем любой шейх. Однако я лично считаю — будучи существом примитивным, шельмой и бездельницей — что он просто-напросто страдает тем же самым недугом, что и Ронни, и хочет забрать себе всю сцену.

— Что теперь поделывает Рори? — спросил Грант, оставляя тему Хирона Ллойда.

— Ах, он в Аравии. Его взял кое-кто другой. Кинси-Хеуит. Рори не даст так легко утереть себе нос. Вторник тебе подходит? Я имею в виду этот ужин.

Да, вторник ему подходит. Пока придет вторник, он уже будет на работе, а дело Билла Кенрика, который приехал в Англию, зачарованный Аравией, и умер как Шарль Мартэн в поезде, едущем в Шотландию, придется отложить в сторону. Ему оставалось всего лишь несколько дней.

Он пошел в парикмахерскую, чтобы поразмышлять в этой расслабляющей и гипнотизирующей обстановке, не прозевали ли они чего-нибудь. Тэд Каллен был на ленче со своим шефом. «Ричардс ничего за это не возьмет, — сказал он Тэду, — а потому пригласи его куда-нибудь на ленч, накорми по-королевски, а я за это заплачу».

«Я возьму его, угощу как следует, и мне будет очень приятно, — сказал Тэд, — но черт бы меня побрал, если я вам позволю за это платить. Билл Кенрик был моим приятелем, а не вашим».

Грант погрузился в теплую, ароматную атмосферу парикмахерской и пытался придумать, что еще могли бы они сделать, чтобы отыскать чемоданы Билла Кенрика. Но именно Тэд, когда вернулся, представил конкретное предложение.

— Почему бы нам, — сказал Тэд, — не поискать эту девушку при помощи объявления?

— Какую девушку?

— Ту девушку, у которой его багаж. У нее нет причины скрываться, если только она не воспользовалась содержимым чемоданов, что тоже случается. Однако у Билла на это слишком наметанный глаз… вернее, был. Почему бы не написать большими буквами: БИЛЛ КЕНРИК, чтобы бросалось в глаза. Вы усекаете? А потом просто: «Друг пусть позвонит по такому-то номеру». Что-нибудь мешает так сделать?

Нет, Грант не видел ничего, что бы мешало так сделать, однако его взгляд уже был прикован к листку бумаги, который Тэд доставал из кармана.

— Ты нашел журнал?

— Ну, да. Было достаточно лишь наклониться и переписать. Кажется, этому типу совершенно нечего делать. Это самый скучный список занятий, какой только есть под солнцем, если не считать тюремного распорядка. Ничего интересного от начала до конца. И в конце концов для нас тоже ничего хорошего.

— Ничего хорошего?

— Кажется, он был занят. Написать мне это объявление в газеты?

— Да, напиши. На письменном столе лежит бумага.

— В какие газеты мы это пошлем?

— Напиши шесть раз, а адресовать мы можем потом.

Он посмотрел на записи в журнале Ллойда, которые Тэд переписал своим детским почерком. Записи на третье и четвертое марта. Когда он читал их, вся абсурдность его подозрений стала ему ясна. Неужели его сознание все еще было болезненным сознанием больного человека? Как вообще он мог когда-нибудь вообразить, что что-то могло толкнуть Хирона Ллойда на убийство? Потому что именно это он подозревал. Что каким-то образом, понять который они не могли, Ллойд был ответственен за смерть Кенрика.

Он посмотрел на не возбуждающие сомнений записи и подумал, что даже если бы было доказано, что Ллойд не явился на какую-нибудь из этих встреч, то никто не придавал бы этой недобросовестности большего значения, чем следовало: Ллойд мог просто плохо себя почувствовать или передумать. Вечером третьего он был на ужине. «Общество покорителей», «Нормандия», 19.15, так звучала запись. На следующее утро в 9.30 должна была прийти съемочная группа «Магазин Патэ» и снять что-то там для их

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату