И все-таки, как-то надо теперь жить. Знать бы, что на уме у собственного отражения – можно было бы избрать стратегию.

Сенин попытался представить себе – а что он сам бы сделал на месте подражателя. Допустим, цель та же – уничтожить оригинал и занять его место. Он мог бы просто вселиться в усадьбу и жить-поживать с Элизой, как ни в чем не бывало. Документов нет – пустяки, вопрос решаемый.

Но тут вдруг, как снег на голову, появляется настоящий Сенин – и что тогда? Нет, так не пойдет. Сенин признал, что подражатель поступил мудро – наблюдать за возвращением оригинала лучше с безопасного расстояния, не высовываясь раньше времени. Вполне оправданная тактика.

А что делать до возвращения? Где прятаться? А вот тут, как нельзя кстати, заваруха на Элдоре. И вполне реально отставному полицейскому завербоваться на правах ополченца, получив непыльную и, главное, неопасную должность.

Все, вроде бы сходится. Сенину непросто было приложить эту схему на себя – смог бы он так поступить, захотел бы? Все-таки после Торонто судьба совершила неожиданный виток, да и сам Сенин наверняка изменился.

Был и другой вариант. Возможно, подражатель решил оставить Сенина в покое, наплевал на любимую жену и усадьбу и выбрал новую судьбу. Восстановился в полиции, устремился к ратным подвигам...

«Но ведь он – это я, – подумал Сенин. – Захотел бы я себе другую судьбу? Черта с два. И на ратные подвиги давно не тянет. И Лизку я не променяю на «честь имею» уже никогда в жизни».

А стало быть, нечего тешить себя напрасными иллюзиями. Подражатель вернется, чтоб довести генетическую программу до конца. И возможно, это случится гораздо быстрее, чем кажется.

Сенину по-прежнему не спалось. Он подумал, что самое время узнать про Элдор подробнее. Как-никак, он там «воевал». А вдруг спрашивать будут. И вообще, не помешает знать, чем там может заниматься двойничок.

Он поднялся, успокоил шевельнувшуюся Элизу и сел за терминал. Информации по Элдору было больше, чем достаточно. Сенин с удивлением обнаружил, что конфликт длится уже более полугода. Это, действительно, серьезно. Обычно самая острая полицейская стадия укладывается дней в двадцать, потом в дело вступают силы дипломатические, экономические, юридические и им подобные.

Затем Сенину пришлось удивиться еще больше – он обнаружил, что через месяц после начала конфликта введен в действие так называемый «Манифест Когана». Это означало, что любой отставной госслужащий мог быть вновь призван на службу, если Федерация посчитает это необходимым. Само собой, полицейских это касалось в первую очередь.

«Манифест Когана» был назван в честь генерала Когана, жившего в те времена, когда Сенин еще не родился. Случай был хрестоматийный, он изучался в полицейских школах наравне с Уставом и Основным законом Федерации. По канонической версии, генерал ехал на лимузине на банкет по поводу своей отставки. Формально он был уже пенсионером, подписанный приказ лежал в его кармане.

Как нарочно, по пути следования случилась неприятная история – кто-то ограбил магазин или банк, и теперь отходил, прикрываясь девочкой-заложницей. Сенин плохо помнил подробности, он лишь знал, что отставной генерал сделал нечто такое, от чего пуля попала не в заложницу, а в него. И перед смертью в больнице сказал некие патетические слова. Что-то вроде «бывших полицейских не бывает» или «поклявшись защищать, обязан защищать до смерти».

История эта была подхвачена журналистами, имя Когана зазвучало из уст политиков, и вообще шум в обществе получился немалый. Под влиянием этого шума правительство приняло официальный документ – Манифест Когана. Манифест имел лишь номинальную силу – призыв на службу можно было проигнорировать без всяких последствий. До сего дня он ни разу не применялся, впрочем Сенин с трудом мог представить, что такое может случиться, чтоб даже пенсионеров снова выдернули в строй.

Оказывается, случилось. Донельзя заинтригованный Сенин взялся за изучение Элдорского кризиса с удвоенной силой.

Ему пришлось перебрать немало информационной шелухи, новости то и дело противоречили друг другу, и сразу было ясно, что там не просто «бунт рабочих», а запутанная и, очевидно, нечистая история, связанная с большими деньгами. Из всего, что Сенин смог собрать и просмотреть, он скомпилировал общую схему ситуации, и картина получилась довольно-таки мутная.

Первые сообщения были относительно невинными: инициативная группа работников добывающей отрасли в очередной раз подняла шум по поводу малых доходов и тяжелых условий труда. Шум перерос в небольшую драку – на Элдоре сожгли пару административных зданий и оказали физическое воздействие на нескольких чиновников.

Затем рабочие захватили в заложники федеральную комиссию по решению трудовых конфликтов, которую обвинили в продажности. Дальше – больше. Имело место талантливо спровоцированное вооруженное столкновение с полицией, за которым последовали другие. Кто открыл перед бунтовщиками арсеналы – по сей день неизвестно.

При этом прииски продолжали работать, выдавая на гора плановое количество желтого металла. И до сих пор так же исправно работают. Удивительно, но практически никто из промысловиков не покинул рабочие места. Весь шум, поджоги, драки и столкновения с полицией взяли на себя какие-то весьма странные люди. Когда полиции удавалось кого-то из них задержать, оказывалось, что по документам они полноправные горняки, а в реальности – люди с темными биографиями. И в стрелковом оружии они разбирались куда лучше, чем в горном деле.

У этих наемников откуда-то появилось современное оружие, в том числе орудийные и ракетные комплексы. И борьба поднялась с поверхности Элдора на орбиту, где начали взрываться корабли. Ситуация провернулась странным образом, в заложниках у наемных боевиков оказался уже персонал – тот самый, который якобы начал эту бучу. Счет погибших как-то незаметно перевалил за тысячу.

В принципе, уже никто не скрывал, что борьбу ведут не бедолаги в шахтерских касках, а его величество частный капитал. И чуть ли не в каждой строчке мелькало слово «конфедерация».

«Да это не бунт, – подивился Сенин, – это настоящее восстание. И очень хорошо спланированное».

Теперь Элдор блокировали полицейские силы. Никто не знал, по каким каналам просачивается оружие и прочие ресурсы для сопротивления. На орбите крутились рейдеры, внизу наземные команды отслеживали несанкционированные посадки. Не стоило даже удивляться, что правительству понадобились дополнительные силы и люди. Скромные возможности федеральной полиции не были рассчитаны на ведение боевых действий.

К делу подключили и какие-то войсковые формирования, собранные с миру по нитке на нескольких планетах. Но они играли на третьих ролях. Во-первых, наземные силы были абсолютно неприспособлены для участия в подобных действиях, а во-вторых, просто не вызывали доверия в плане лояльности. Слишком многие люди и общности имели в Элдоре свои интересы.

И очень кстати пришелся Манифест Когана – явление, как считалось, сугубо декоративное, вроде флага за стеклом.

«И он полез в эту мясорубку? – с недоумением подумал Сенин. – А как бы поступил я?»

Он откинулся на спинку стула и некоторое время думал, представлял себя в той ситуации, в которой очутился его двойник.

Ничего не выходило. Он не мог себе ясно этого представить. Ему совсем не хотелось снова влезать в десантные ботинки. Ни при каких условиях.

«А если он солгал? – пришла вдруг неожиданная мысль. – Если он состроил героическую физиономию и сказал Элизе, что летит служить народам Федерации, а сам сидит где-то рядом и ждет. Но где? Где, спрашивается, в этом мире может спрятаться человек, которому нужно, как минимум, каждый день есть?»

Что ж, можно проверить – лгал он или нет.

Сенин придвинул клавиатуру и довольно быстро нашел список людей, призванных в зону Элдорского кризиса по Манифесту Когана. Списочек оказался немалый – почти десять тысяч человек.

Увы, человек под именем Ганимед Сенин там не значился. Чего и следовало ожидать. Настоящий Сенин в то время сидел в тюрьме, правительство и его информационная система это знали. И даже с учетом общего информационного бардака, риск «засветиться» для двойника не был оправданным. Как не оправдал бы его и сам Сенин.