— Что?! Илья Михалыч, вы о чем?

Он расхохотался вдруг. Неистовое веселье охватило его целиком и полностью, и Илья, пожалуй, мог бы пуститься в пляс, если бы не проклятый дипломат, который приходилось придерживать коленками.

— На шестерке поехать, что ли? — оживленно поинтересовался Илья, обращаясь к бумагам, торчащим из раскрытой пасти чемодана.

И тут же ответил вместо них:

— Так она ж еле кряхтит. Доберусь только к вечеру! Или такси поймать? — он поскреб в затылке и поднял голову.

Девица все стояла перед ним, глядя с трепетным недоумением.

— Илья Михайлович, я вам должна передать, — чуть не плача, сказала она и протянула ему плотный конверт, — сегодня утром курьер принес.

Он схватил конверт и хотел было кинуть в дипломат, но тут нащупал внутри картона что-то очень похожее на ключ.

Илья стукнул себя по лбу.

— Ну конечно! Я забыл! Ключи-то у этой заразы были!

Он быстро надорвал конверт, убедившись, что прав, захлопнул дипломат и все-таки дал гопака.

Девица, пятясь, наблюдала, как ведущий юрист компании дрыгает ногами и колотит себя по бокам.

— Благодарю вас, добрая фея! — проорал он, щелкнув сигнализацией на брелке.

Через полчаса он будет дома. Подкрадется к ней тихонько, положит руки на плечи, и когда она испуганно обернется, он увидит близко-близко зеленые глаза, вспыхнувшие радостью.

Потом он отнесет ее в спальню, и они повторят все, что было ночью. Раз пятнадцать. Нет, лучше сотню. Без перерыва на обед и всякую другую чушь, необходимую для жизни.

Стоп, а семья?

Илья задумчиво взъерошил волосы. Он как-то не принял во внимание, что в доме, кроме нее, полно народу. Куда бы его сбагрить, этот народ?! Может, купить всем билеты в цирк?

Или просто вывесить на дверях спальни табличку: «Не беспокоить!» В конце концов, всем известно, что он — свободный мужчина в полном расцвете сил и имеет право на личную жизнь. Семья поймет. Семье доводилось видеть его «личную жизнь», вернее некоторые ее моменты. Какая-то девица однажды забыла сумку в его джипе и приперлась за ней в самый разгар выходного. Мама усадила ее пить кофе, а Илья измаялся, дожидаясь, пока гостья сообразит удалиться. С другой он как-то приехал сам, нужно было переодеться, а девать ее было некуда. На этот раз кофе подавала бабушка, и все вздыхала горестно, и закатывала глаза, а потом, улучив момент, шепнула Илье, что даже несерьезные увлечения стоит выбирать повнимательней. Он фыркнул и повез «увлечение» в гостиницу.

Женьку в гостиницу он приглашать не станет. Даже мысль об этом вызывала судорожную ярость. Еще не хватало!

Они останутся дома, чтобы не думали об этом его родственники.

Вряд ли такой расклад ее воодушевит. Она — девушка трепетная и впечатлительная. И еще, вспыльчивая. Горячая, вот.

Вспомнив, какая она горячая, Илья едва не выехал на встречную полосу.

— Ириша, ты бы поговорила с девочкой, — задумчиво попыхивая самокруткой, заявил Виктор Прокопьевич.

Ирина Федоровна покосилась в сторону столовой, где остальные все еще пили чай.

— Да не слышат они! — с досадой проговорил дед, но наклонился к жене поближе и быстро прошептал, — ведь хорошая девочка, а наш шалопай…

— Старый, не твоего ума это дело, — перебила бабушка, — и что ты вообще выдумал?

Он, горделиво крякнув, сообщил, что пока еще имеет глаза и уши, да и в полный маразм не впал, чтобы не замечать, что творится у него под носом.

— Ничего особенного не творится, — невозмутимо пожала плечами Ирина Федоровна.

— Это ты Ольге расскажи. Или Маринке, — нахмурился дед, — промежду прочим, лучше сразу упредить, чем потом девка маяться будет. Эта, которая приходила-то, Рита, кажись… Невеста, ведь… А Женька ишо пигалица несмышленая.

— И что?

— Ты дурой-то не прикидывайся, — вскипел Виктор Прокопьевич.

И незамедлительно получил подзатыльник.

— Куды тебя несет, лысый черт? Чего ты напридумывал-то? Илья не дурак, небось, сам сообразит. А ты не лезь. Женька заметит, обидится, дуралей ты старый.

— Да я что? Я ничего, я хочу, как лучше, чтобы, наоборот, не обидел бы ее Илюха-то. Иль эта краля опять заявится, не дай бог чего заподозрит.

— Они сами ничего не подозревают, — грустно улыбнулась Ирина Федоровна.

Тут в кухню влетел Данька и заявил, что Женька только что призналась, будто не умеет плавать. Этот факт потряс его до глубины души, и теперь Даня строил планы, как он будет учить беспомощную гостью держаться на воде.

— Ой, Илюша, — подскочила с гамака Маринка, — а ты чего так рано?

— Надо, — ухмыльнулся он и, мимоходом потрепав сестру по волосам, протопал в гостиную.

Но тут же выглянул обратно.

— А чего так тихо? Где все?

— А хто тебе нужен? — прокряхтел рядом дед, возникший, будто черт из табакерки.

Илья почувствовал, как стремительно краснеет. Нервы никуда не годятся! На пенсию пора, вот что. Вместе с дедом в гараже ковыряться. Виданное ли дело адвокату терять самообладание из-за простого вопроса?!

Виктор Прокопьевич смотрел на внука, хитро прищурившись.

— Ты совсем приехал али как?

— Али как, — буркнул Илья, — где наши-то?

— Так на речке. И мать пошла, и баушка.

— А Данька?

— Спрашиваешь!

— А…

Илья беспомощно огляделся, пытаясь решить, стоит ли спрашивать про Женю.

— А… — снова растерянно начал он.

— Ты здоров ли, внучек? — насмешливо поинтересовался Виктор Прокопьевич.

Илья не ответил, резко развернулся и ушел в дом. Дед еще немного постоял на крыльце, удовлетворенно покачивая головой.

В доме было очень тихо, непривычно тихо, до головокружения тихо. Тьфу ты, и, правда, нервы ни к черту! Разочарование было таким внезапным и оглушительным, что Илья никак не мог сообразить, что же делать дальше. На речку что ли идти? И выкрасть Женьку потихоньку, улучив момент, когда бабушка с мамой отвернутся. Даньку будет отвлечь не трудно.

Хм… Кажется, это смахивает на ритуальное похищение невесты.

Невесты, какое вкусное слово.

Угомонись, приказал себе Илья и очень решительно поднялся на второй этаж, намереваясь переодеться и осуществить свой дурацкий план.

Дурацкий, не дурацкий, а должен сработать. Иначе придется повеситься от отчаяния. Не может же он сделать вид, что приехал просто так, на обед или это… бумаги, например, забрать. Невозможно представить, что надо будет оставаться равнодушным, когда вместе с Женькой окажется рядом все семейство. Прикидываться перед собственными родственниками Илье еще не доводилось.

И пытаться не стоит.

Бабушка, наверняка, сразу его раскусит. Да и мать не вчера на свет родилась.

Как это раньше ему в голову не пришло, что побыть наедине в большом доме так трудно?! Что сразу всем все станет ясно, и неизвестно, чем это обернется. Вот засада! Что же им теперь, скрываться, будто