Сон тяжёлый мне голову мнёт.Это ж надо такому присниться!…В мокрой просеке серая птицаВсё никак не сорвётся в полёт.Перья встрепаны, ноги в крови,Переломаны крылья большие.Далеко до пределов России,Как от чёрного зла до любви.Ветер чёрный гуляет в лесу,И плывет в небе месяц библейский.Профиль птицы такой иудейский…Я проснулся в четвёртом часу,Голубое окно растворил.Лёгкий бриз Средиземного моряДолетал из-за ближнего молаИ в рассветные трубы трубил.Но стоял этот сон в голове,Как сюжет из шекспировской пьесы.…Скоро праздник, подумалось, — Песах.Это видно по яркой траве.
Иудейский верлибр
Я — воздух на конце огня,Я — камень на конце дождя,Я — синее на грани красного,Я — белое на грани чёрного.Я — корень дерева,Что тысячи тысяч летПиталось сточными водамиЧёрно-багрового мегаполиса,Дерева тысячи летДышащего удушливым дымом,Высокого дереваВесной выстреливающего в небоМиллионы миллионовЗеленых моих внучат,Печально умирающих осеньюИ уносимых жёлтыми ветрамиВ серую пустыню.Я — верхний слой живой землиПод постаментом чёрного памятника тьмы.Я — трава, ломающая железный асфальт.Я — ствол пушки,Нацеленной чугунным ядромВ самое сердце добра.Я — голубая водаДля закалки стали будущего меча,Что снесёт с чёрного памятникаСмрадную голову зла и ненависти.Я — острие этого меча.Я — крикНа грани рыдания и песни.Я — расстояниеОт родильного крикаДо смертного вздоха.Вот поэтомуЯ — синее на грани красного,Я — белое на грани чёрного,Камень на конце дождя,Воздух на острие огня.
Возле синагоги
Возле белой синагогиДева смуглая стоит,И младенец тихо дремлетНа её крутом плече.Возле белой синагогиЯ стою — российский жид,И войти я не решаюсьПод ее высокий свод.
