Которыми предки прошли.И морозит, и греетТой жизни исчезнувшей свет.Тех столетий евреиКак будто бы смотрят вослед.И мне кажется, сноваПодают запоздалую весть.Обнимаю, Кордова,Тебя — лишь за то, что ты есть.Это древняя драма —Гордиться, что сам ты еврей.…Я, как сын Авраама,Иду по Кордове своей.
Скандинавия
Дождь в Копенгагене
В Копенгагене — дождь.В шесть утра закрывают кабак.Ночь окончилась, ноНе унять загулявших никак.Вдоль канала датчанка угрюмо мететМостовую.А дождик с похмельяЗа нею идёт.В Копенгагене — утро.Промокли на мачтах флажки.Элегично в душе,Ноги так непривычно легки.Это утро. И — август…Прохлада врывается в грудь.Этот дождик, душа,Сохрани, охрани, не забудь!Прояснилось. И шхуны,Еще не проснувшись, стоят.А у окон — промытый, спокойныйИ радостный взгляд.Подгулявший, пропившийПоследнюю крону матрос,Задаёт мне по-датскиКакой-то невнятный вопрос.To ли время спросил,То ли денежку он попросил?Улыбнулся и дальше поплёлся,Как видно, без сил.Я шатаюсь без целиВдоль мачт. И тихонько поюПро заморскую гаваньНедатскую песню свою.И никто тут не спросит,О чём эта песня моя,Да и как занесло меня, грешного,В эти края.Стрельнул парус,И рядышком где-то плеснуло весло…Слава Богу — на склоне житейскомИ мне повезло!И вернуться на этот причалЯ, пожалуй, — не прочь.Склянки пробили семь.В Копенгагене кончился дождь.
