Сложно принять то, что тебя ненавидят даже больше, чем Мохана Райата.

Она слышала, как приглушенно переговаривались Беннетт и Баренкоин, и уловила в их речи слова «чертов героизм». Возможно, они говорили о том, что не собираются проявлять «чертов героизм», чтобы спасти ее задницу, но Линдсей почему-то в этом сомневалась.

Она отлично понимала, о ком идет речь.

– Челнок гефес, – раздался голос из древней консоли. – Мы с Юмеха. Мое имя Литаси.

– Челнок Чарли пять девять два, челнок с Юмеха, повторяю, это челнок Чарли пять девять два, – забубнил Баренкоин. – Прием.

Юссисси знал процедуру радиосвязи не лучше Райата.

– У меня проблема, гефес, – произнес тоненький детский голосок. – Что вы наделали?

– Челнок с Юмеха, у меня в правом бедре засела девятимиллиметровая пуля, и я очень хочу домой, – сказал Баренкоин и взглянул на Линдсей: переговоры – ее работа. – Хотите поговорить с нашим боссом? Прием.

Нет ответа, только обычный шумовой фон. Баренкоин не без труда выбрался из кресла пилота – действие обезболивающего заканчивалось.

– Давайте, мэм. – В устах Баренкоина «мэм» прозвучало как «дрянь». – И не забудьте спросить, что сталось с Иззи и Чезом.

Все шло по плану. Она никогда не думала, что будет легко. Но больше всего беспокоило чувство сожаления: ей было жаль Шан.

– Командор Линдсей Невилл, Европейский федеральный флот, на связи. В чем ваша проблема, пилот?

– Мы нейтральны, возможно, вы этого не понимаете.

– Я знаю о вашем нейтралитете.

– Но мы не идиоты.

– Ну же, говорите. – Что?

– Давайте ближе к делу.

– Вы использовали кобальт. Кроме того, по нашим данным, у вас на борту пленные Шан Чайл и Виджисси.

Линдсей молчала. Она услышала слово «кобальт», и оно действовало ей на нервы больше, чем «пленные».

– У нас нет пленных, – выговорила она в конце концов. – Они мертвы. Повторите, что вы сказали насчет кобальта.

– Вы разрушили Аужари с помощью отравленных бомб. Безери умирают в огромном количестве. Повторите, что вы сказали насчет пленных.

Повисла долгая пауза. Эдди назвал бы ее «мертвый эфир». У Линдсей занемело лицо, но она ощущала, как шевелятся губы, и слышала собственный голос, перекрывавший буханье крови в висках:

– Мы использовали нейтронные заряды, чтобы ограничить наносимый вред пределами острова. Через пару дней все будет чисто.

– Вы лжете. Я спрашиваю еще раз, где ваши пленные.

– Они мертвы. – Слова сами сорвались с губ. Линдсей зацепилась за слово «кобальт».

Тишина на линии. Легкое потрескивание.

– Гефес, я не могу принять вас. Вы слишком многого просите.

Линдсей повернулась и посмотрела Райату в глаза. Все слишком быстро выходит из-под контроля.

– Ты, кусок дерьма, значит, вот что это были за УРУ? Во что ты нас втянул? – Она даже не успела понять, что делает, как рука сама метнулась вперед, чтобы врезаться ему в челюсть. Баренкоин схватил ее, и удар получился вполовину слабее, чем она рассчитывала. – Ублюдок! Ты солгал мне, ублюдок!

Райат и бровью не повел.

– Ты слишком наивна, командор. Никогда не принимай на веру расплывчатых фраз о технологиях. Помнишь, как Франкленд настаивала на том, чтобы лично проверить, какая пушка стоит в обороне лагеря? – Райат отплыл в сторону. Похоже, он рассчитывал, что Баренкоин остановит ее, если она потянется к оружию. – Ты даже бить как следует не умеешь, путаешь удар с пощечиной… Я думал, ты видела, как это делала Франкленд. Излишне напоминать…

Линдсей опустила руку. Баренкоин крепко держал ее за другой локоть, крошечная кабина – опасное место для драки.

– Кобальт? Чертов полоочиститель? – переспросил Баренкоин. Так они называли между собой тактическое оружие. Он отпустил ее руку. – Вот дерьмо! И мы по уши в нем завязли.

Голос Литаси перебил его:

– Предлагаю вам взять курс на свой корабль. Или, может быть, исенджи примут вас на Юмехе.

Линдсей постаралась, чтобы голос не дрожал:

– Но вы же работаете на исенджи.

– А вы убили юссисси. Разбирайтесь сами.

– Мы не убивали его. Он…

– Что, гефес?

– Он предпочел уйти с Шан Франкленд.

Мертвый, мертвый, мертвый эфир. Линдсей больше всего на свете в этот момент хотела, чтобы ей хватило мужества выдернуть чеку и взорвать себя и Франкленд ко всем чертям. Она виновна в применении солевых ядерных бомб. Она повинна в экологической катастрофе. Страшное осознание накрыло ее с головой. То, что она избавила человечество от с'наатата, ничего не значило по сравнению с ценой, которую пришлось заплатить.

– А если кто-то захочет сдаться, вы его примете? – внезапно спросил Беннетт.

– Эд? – Линдсей ушам своим не верила. Даже Баренкоин, казалось, потрясен. – Что ты, мать твою, делаешь?

– Я не вас имею в виду, а себя. Пилот, я хочу сдаться в руки властей вес'хар. Вы возьмете меня на борт?

– Зачем вам это?

– Я хочу предстать перед судом за участие в убийстве двух гражданских пленных.

– Эд, ради всего святого, – начал Баренкоин, – не ты виноват, а эта тупая корова. Мы останемся вместе и найдем Иззи и Чеза.

Беннетт вытащил из кармана кителя берет цвета бутылочного стекла.

– Прости, приятель. – Он натянул его на голову и двинулся к люку. Повернулся, бросил взгляд на Линдсей. – Собираетесь остановить меня, мэм?

Она не имела понятия, к чему весь этот спектакль. Это не тот жест, который мог бы их спасти. Она знала, что он чувствовал к Шан. Он мстит ей. Но как?

– Они перережут тебе глотку, как только ты высадишься. Мы отравили Безер'едж.

Баренкоин обратился к ней:

– Если мы здесь еще немного проторчим, дождемся патруля вес'хар. Надо убираться, пока не поздно.

Беннетт… Пусть идет, и черт с ней, с этой глупой сентиментальностью, которая толкает его на самоубийство. Они теперь и сами могут добраться до «Актеона». Меньше народу – больше кислороду, в прямом смысле слова. Отлично. Ей нужно на чем-то сосредоточиться.

– Мы принимаем его, – сказал детский голосок, принадлежавший существу, которое запросто могло перегрызть Линдсей глотку, и она это прекрасно знала. – Мы передадим его соответствующим инстанциям.

Линдсей повернулась к Беннетту.

– Ну, так проваливай. – Он уже не важен для нее. Ей нужно подумать о Райате. Линдсей терялась в догадках, какие же цели он на самом деле преследовал и что теперь с ним делать. – Давай, шевелись.

Беннетт машинально отдал честь.

– А вы даже ругаться, как она, не умеете.

Он поправил берет и дернул за ручку, которая открывала люк в стыковочный отсек. Переступил через