всегда намного сильнее, чем окружение, которое признает эту силу. Пока этого признания не произошло. Иными словами, чтобы стать супердержавой, Бразилии предстоит потратить немало сил на утверждение своей мощи на региональном уровне. И только став центром в Латиноамериканском суперэтносе (если ей это удастся), она сможет выйти с претензией на общемировой уровень. Отсутствие серьезных эпидемиологических проблем в Латинской Америке (в частности, со СПИДом, см. табл. 1, 2) и приемлемая, хотя и не самая лучшая, ситуация в экономике делает весьма вероятным, что в ближайшие десятилетия внутренние проблемы здесь перейдут на второй план. Первостепенным станет вопрос об утверждении общего лидера. При этом отметим, что если увлажненность Южной Америки и Карибского Бассейна увеличится вследствие глобального потепления, то Мексика от этого выиграет больше, чем Бразилия. Если же эти территории начнут высыхать, то Мексика явно проиграет, а Бразилия получит преимущество.

Рассмотренные в этом разделе примеры показывают роль основных (системных) факторов в геополитике. Сформулируем это следующим образом: демографический фактор может создавать (а может и не создавать) своеобразные центры кристаллизации грядущих изменений, объективно назревающих по фактору этно-социальному. Природный же фактор ускоряет или замедляет эти процессы и придает им своеобразную окраску применительно к той или иной этно-социальной системе. При этом переплетение всех этих факторов в настоящее время таково, что создалась исключительно опасная ситуация. Налицо все признаки надвигающейся глобальной, мировой катастрофы. Потепление климата ускорит миграцию активных азиатов и южан Евразии, Африки и Латинской Америки на север, где проживают богатые и преимущественно пассивные или среднеактивные народы. Во-первых, это приведет к тому, что нынешний мировой лидер в лице США резко ослабнет. Следовательно, резко дестабилизируется весь геополитический расклад сил. Во-вторых, сама по себе массовая миграция активных народов всегда приводила к большим войнам. Здесь можно вспомнить, например, так называемое «великое переселение народов» на Евразийском континенте, начавшееся в IV в. В те века это переселение сопровождалось масштабными войнами. В наше время ситуация усугубляется значительно большей по сравнению со стародавними временами численностью населения Земли. Наконец, пандемии опаснейших болезней, таких как СПИД, малярия, гепатит В и С и др. в условиях нового «великого переселения народов» будут только усиливаться и превратятся в настоящую трагедию для всего человечества. Все это в своей сложнейшей совокупности означает наступление настоящего Апокалипсиса и России уже сейчас, до его наступления, следует готовиться к тому, чтобы не стать ареной жестоких войн и бедствий.

Угроза Апокалипсиса приводит к возникновению требований к поведению России в ближайшее время. Рассмотрим их ниже.

Глобальное потепление приведет к улучшению климата в России и к ухудшению – на юге Евразии, что послужит причиной миграции населения оттуда на ее территорию. Эта миграция особенно опасна из тех частей Азии, которые находятся в фазе активного пассионарного подъема и испытывают проблемы с сокращением пахотных земель вследствие глобального потепления, в первую очередь – из Китая. Аналогично следует относиться и к гастробайтерам из Центральноазиатского региона, страдающего от засухи. Все это приводит к требованию жесткого отношения к мигрантам, особенно к тем, кто не входит в Великоросский суперэтнос. Л.Н. Гумилев хорошо и убедительно показал, что разные суперэтносы (разные культуры и мировоззренческие системы) могут жить мирно, покуда не внедряются друг в друга идеологически и тем более – фактически. Чужаки, придя в Россию в большом количестве, начнут со временем требовать уважения своих обычаев и мировоззрения, т.е. начнут диктовать свои условия и в целом – «учить жизни». Россияне, желающие жить по своим правилам, стремящиеся уберечь свою культуру от разрушающего чужеродного влияния с этим не согласятся, в результате чего неизбежны серьезные межэтнические конфликты и кровавые столкновения. Конфликтов не будет только при условии ассимиляции пришельцев, что предполагает их постепенный и количественно крайне незначительный приток.

Важно отметить, что сама миграция часто происходит под вполне благовидными предлогами: экономическое, культурное взаимодействие, туризм и т.п. Но стоит мигранту въехать в страну, как его перемещение и местопребывание становится практически неконтролируемым. Он может сколь угодно долго находиться там, где пожелает, «пускать корни», обзаводиться семьей, становиться членом общества, не становясь при этом членом этноса (суперэтноса) и не впитывая в должной мере всю гамму традиций и культуры, которая и позволяет говорить: я – россиянин.

Надо сказать, что пассионарность в случае своей малочисленности внедряется в более спокойный этнос не военным путем, а путем обмана. Пришельцы поначалу пытаются убедить аборигенов в своей миролюбивости, т.е. попросту обмануть, поскольку активность не бывает миролюбивой, или убедить их в том, что все люди братья. Последнее есть тоже обман, поскольку активные пришельцы внедряются к другим народам не для того, чтобы ассимилироваться, а наоборот, чтобы жить по своим правилам. Они, конечно, в последующем могут ассимилироваться, но не вследствие своего желания, а потому, что потеряют активность. По такой схеме действуют, например, грузины и азербайджанцы в России. Их малочисленность не позволяет им захватить ее целиком, поэтому они придумывают пути, как это сделать частично, применительно к наиболее выгодным статьям бизнеса и т.д. При этом «пятая колонна» русофобов внутри России с подачи Запада поддерживает эту теорию, хотя для большинства россиян она очевидна и отрицаема. Впрочем, все же можно отметить тот положительный момент от прихода кавказцев, что, имея многолетнюю общность судьбы с россиянами, они в значительной степени получили их черты и их вхождение в Россию не может носить столь же разрушительный характер, как если бы это были совершенно чужие народы, – это с одной стороны. А с другой стороны, они своим присутствием поднимают упавший за последний век пассионарность россиян и повышает резистентность российского государства. Поэтому против миграции кавказцев не было бы никаких возражений и она несла бы в себе одни лишь плюсы, если бы происходила не так точечно, как сейчас, т.е. если бы кавказцы селились равномерно по всей территории страны, а не оседали в трех-четырех городах.

Когда активных «пришлых» людей становится много и они осознают себя как заметную силу, то они уже не стесняются заявлять о себе и о своих претензиях. Именно такая ситуация сейчас складывается в Европе и в США, где азиаты, турки, латиноамериканцы начинают требовать соблюдения своих интересов и, следовательно, мировоззренческих установок.

Следует отметить, что в российском обществе постепенно вызревает понимание реальности и опасности надвигающейся проблемы, она уже не замалчивается и открыто фиксируется в учебных пособиях и в создании более жестких, чем ранее, миграционных законах.

Фактический запрет на миграцию из чужих суперэтнических систем в Россию является для нее стратегической задачей. Эта задача не может решаться простым законодательным путем, хотя это тоже необходимо. Поставленная задача намного сложнее. Ее нельзя решить без активного вовлечения других государств – членов Великоросского суперэтноса. Их ответная заинтересованность вхождения в эту программу очевидна и обусловлена теми же соображениями, что и для самой России. Сообща всегда легче решать сложнейшие задачи выживания, поскольку в сообществе государств выше степень разнообразия средств и методов, с помощью которых можно эффективно осуществлять решение сложных проблем.

Однако самое главное здесь, чтобы народ ощутил в себе силу оформленной самодостаточности, которая выражается не в снобистском отношении к другим культурам, которое, впрочем, русским никогда не было свойственно, а в той пропитки всех пор общественной жизни, когда происходит ориентация исключительно на свои собственные силы при решении любых ключевых проблем.

Длительное время такого ощущения самодостаточности российскому народу явно не хватало. Действительно, в царскую эпоху с фактически отсутствующими транспортными и информационными связями между далеко расположенными частями огромного государства лишь отдельные уникумы ценой невероятной мощи своего воображения могли связать всю эту необъятность в единое целое. Большинство же населения просто физически не могло ощутить себя в рамках этого нескончаемого, почти что без начала и конца, территориального единства. В глубине души люди жили не в Российской империи, а в своей деревушке или в своем городке. Отсутствие в сознании у людей границ империи выливалось у них в непонимании того, где же они живут, и что же это такое – Россия. В результате им постоянно требовался некий стержень, который бы служил заменителем такого понимания. И так получилось, что в качестве этого стержня возник Запад,