целиком разделял и Сталин. Вместо ленинского лозунга «право народов на самоопределение» Бухарин, опираясь как раз на эксперта партии по национальному вопросу Сталина, выдвинул другой лозунг: «В комиссии я, опираясь на заявление, сделанное т. Сталиным на III съезде Советов, предлагал формулу: самоопределение трудящихся классов каждой национальности» («VIII съезд РКП (б)», стр. 47).

Делегат съезда (потом директор Института Маркса, Энгельса и Ленина) Д. Рязанов тоже указал на источник «великорусской идеи» Бухарина: «Та формулировка, которую он (Бухарин. – А. А.) повторяет за т. Сталиным, – самоопределение трудящихся классов, – как объективный критерий так же несостоятельна, как и формула право наций на самоопределение» (там же, стр. 68-69).

Не в меру усердствующие сталинцы из редакции нового издания «Протоколов съезда» (1959 г.) сделали примечания: «Изложение заявления И. В. Сталина на III съезде Советов дано Бухариным неправильно» (там же, стр. 526) или «Заявление Рязанова о формулировке И. В. Сталиным «самоопределение трудящихся классов» не соответствует действительности» (там же, стр. 529).

Спрашивается, если это «не соответствует действительности», то почему же Сталин упорно молчит на съезде, когда его точку зрения так бесцеремонно искажают, а в то же самое время Ленин ведет на съезде самый отчаянный спор именно против формулировки «право самоопределения трудящихся классов»? Стоит только заглянуть в упоминаемое выступление Сталина на III съезде Советов (январь 1918 г.), чтобы убедиться, что Бухарин и Рязанов правильно цитировали Сталина, а партийные историки сознательно искажают истину.

Вот, что по этому вопросу говорил Сталин: «Принцип самоопределения был использован буржуазно- шовинистическими кругами Украины в своих классовых империалистических целях. Все это указывает на необходимость толкования принципа самоопределения как права на самоопределение не буржуазии, а трудовых масс данной нации» (Сталин, Соч., т. 4, стр. 31-32; выделено мною. – А. А.). Таким образом, духовным вождем и «великорусской оппозиции» был Сталин, а не Бухарин (в этом мы еще раз убедимся, когда будем анализировать дискуссию между Лениным, Троцким и грузинскими «национал-уклонистами», с одной стороны, и Сталиным, Дзержинским и Орджоникидзе, с другой, по поводу «автономизации» советских республик).

Вообще говоря, «великорусская оппозиция» возникла на почве сущего недоразумения. Ее лидеры искренне верили (кроме Сталина!), что Ленин говорит то, что он думает. Ленин не хуже Талейрана знал, что слова даны, чтобы скрывать свои мысли, и не хуже Макиавелли понимал, что все средства хороши, которые достигают цели. Он говорил, что «политика есть наука и искусство» (Ленин, Собр. соч., т. XXV, стр. 219), «надо соединить строжайшую преданность идеям коммунизма с уменьем пойти на все необходимые практические компромиссы, лавирования, соглашательства, зигзаги, отступления…» (там же, стр. 231), даже больше: в интересах завоевания влияния и власти надо «пойти на все и всяческие жертвы, – в случае надобности – пойти на всяческие уловки, хитрости, нелегальные приемы, умолчания, сокрытие правды» (там же, стр. 199), то есть пойти на ложь и обман, но не выражаясь так.

Сталин потом превзойдет Ленина и по этой части своими шедеврами непревзойденной лжи, но сейчас он предпочитает молчать (он не выступил ни на одном пленарном заседании съезда), зато выступили некоторые из учеников Ленина, которые куда лучше усвоили азы ленинизма. Так, Томский заявил: «Я думаю, в этом зале не найдется ни одного человека, который сказал бы, что самоопределение наций, национальное движение является нормальным и желательным. К этому мы относимся как к неизбежному злу» («VIII съезд РКП (б)», стр. 82). Осинский еще приподнял завесу над сокровенной мыслью Ленина о «самоопределении». Он сказал, что этот лозунг имеет три смысла: «во-первых, – декларативный смысл… Мы заявляем, что даем народам право на самоопределение… Во-вторых, это – лозунг, нейтрализующий самую национальную борьбу, и в-третьих, это – лозунг разоблачительный» (там же, стр. 92).

Ленин видел в этом лозунге выдающееся тактическое значение и на международной арене, не только в колониях, но и вообще в западных странах. Ленин думал, что если внешний мир установит, что Коминтерн есть всего лишь филиал РКП (б), а иностранные национальные компартии подчинены ЦК РКП (б), то дело мировой революции погибло. Он говорил:

«Здесь многие увлекающиеся товарищи договорились до всемирного Совнархоза и до подчинения всех национальных партий (имеются в виду иностранные компартии. – А. А.) ЦК РКП… (П я т а к о в: (с места): «А разве вы думаете, что это было бы плохо?»). Если он сейчас бросает замечание, что это было бы недурно, то я должен ответить, что, если бы что-нибудь подобное стояло в программе, то критиковать ее не было бы надобности: авторы такого предложения сами бы убили себя» (там же, стр. 100).

В этой связи прямо-таки пророческим оказалось другое замечание Ленина: «Мы должны поставить дело так, чтобы немецкие социал-предатели (имеются в виду социал-демократы. – А. А.) не могли говорить, что большевики навязывают свою универсальную систему, которую будто бы можно на красноармейских штыках внести в Берлин» (там же, стр. 55).

Дискуссия по Программе закончилась избранием комиссии для представления окончательного проекта (Ленин, Зиновьев, Бухарин, Сталин, Каменев, Сокольников, Пятаков, Преображенский, Томский, Смидович, Бубнов). От имени этой комиссии Каменев доложил съезду окончательный проект, принятый комиссией единогласно (при одном против по национальному вопросу – это был Пятаков). В Программу был внесен ряд непринципиальных поправок. Съезд, отвергнув поправку Пятакова по национальному вопросу, утвердил Программу в целом.

По последнему вопросу повестки дня были проведены выборы ЦК (из 19 членов и 8 кандидатов), ревизионной комиссии (из 3 членов). Председательствует на этом последнем заседании съезда Каменев (на протяжении всего съезда на пленарных заседаниях председательствовали только три человека – Ленин, Зиновьев и Каменев и на одном – Евдокимов).

Из его сообщения выясняется, какова была техника выборов ЦК (сами выборы были тайные). Один список был представлен группой руководителей прошлого ЦК, подписанный Лениным, Зиновьевым, Сталиным и др. Был список, представленный другой группой, был список, представленный московской, петроградской и нижегородской делегациями, потом идут: список представителей Московской губернии, список уральских делегатов, список 3 и 4 армий, список, выставляемый частью московской делегации, делегациями украинской, саратовской, белорусской, литовской и частью фронтовых делегаций. Делегаты Урала, Вятки и 11 армии предлагают свой список. Наконец, еще одна группа предлагает свой список. Это перечисление списков показывает, что у КПСС когда-то было нечто вроде «внутрипартийной демократии», о которой сегодня и думать не смеют. Во всех этих списках как общепризнанные вожди неизменно присутствуют только 6 человек: Ленин, Зиновьев, Троцкий, Бухарин, Каменев и Сталин.

Избранными оказались:

Члены ЦК: 1. Белобородое, 2. Бухарин, 3. Дзержинский, 4. Евдокимов, 5. Зиновьев, 6. Калинин, 7. Каменев, 8. Крестинский, 9. Ленин. 10. Муранов, 11. Радек, 12. Раковский, 13. Серебряков, 14. Смилга, 15. Сталин, 16. Стасова, 17. Стучка, 18. Томский, 19. Троцкий.

Кандидаты: 1. Артем, 2. Бубнов, 3. Владимирский, 4. Данишевский, 5. Мицкевич, 6. Смирнов (И. Н.), 7. Шмидт, 8. Ярославский.

Ревизионная комиссия: 1. Курский, 2. Луначарский, 3. Цивцивадзе.

В членский состав ЦК не попал никто из оппозиционеров (если таковыми не считать Бухарина – по национальному вопросу и Сталина – по военному), в кандидатский состав были включены два «военных оппозиционера» (Бубнов, Ярославский).

Ленин получил «передышку» от оппозиции на целый год – до следующего очередного съезда партии.

На пленуме ЦК нового состава 25 марта были избраны его руководящие органы: члены Политбюро: Ленин, Каменев, Крестинский, Троцкий, Сталин; кандидаты: Бухарин, Зиновьев, Калинин.

Члены Оргбюро: Белобородое, Крестинский, Серебряков, Сталин, Стасова; кандидат: Муранов. Ответственный секретарь ЦК: Стасова («История КПСС», т. 3, кн. II, стр. 282).

Общий вывод: если до сих пор Ленину приходилось бороться с оппозициями, которые возникали только внутри ЦК и в его же рамках оспаривали претензии Ленина на безошибочность своих действий и безапелляционность своей гегемонии в руководстве над партией и государством, то теперь, когда ЦК в основном был очищен или умиротворен, борьба развертывается вне ЦК. Теперь съезды партии, куда все еще попадают инакомыслящие, делаются ареной борьбы партийных оппозиций. В то время, когда различные внутрипартийные оппозиции, под различными кличками, отражают в своих платформах волю и