сегодня, без нашей продолжительной поддержки» (стр. 70, документ № 71).
2. Тот же Kuhlmann пишет 3 декабря 1917 года: «Россия казалась слабейшим звеном во вражеской цепи. Поэтому задача заключалась в том, чтобы постепенно отвязать его (звено), и, если возможно, оторвать его. Такова была цель диверсионной деятельности, которую мы организовали в тылу России, – в первую очередь в виде поощрения сепаратистских тенденций и поддержки большевиков. Этого не случилось, пока большевики не получили от нас постоянно возрастающих фондов через различные каналы и под различными ярлыками. Таким путем они оказались в состоянии развернуть свой главный орган «Правда», организовать энергичную пропаганду и ощутимо расширить первоначально узкий базис своей партии» (стр. 44, док. № 94).
Удивительнее всего, что большевики даже после прихода к власти продолжали брать деньги у немцев – так, 10 ноября 1917 года большевики получили на политическую пропаганду 15 миллионов марок, а после подписания сепаратного Брестского мира германский посол в Москве г. Мирбах 13 мая 1918 года предложил своему правительству поддерживать большевиков и дальше; Берлин ответил полномочием Мирбаху использовать для этой поддержки 40 миллионов марок (там же, документы №№ 75, 92, 124, 128, 129, 131, 132, 133, 135). Как Z. Zeman, так и Л. Шапиро полагают, однако, что поскольку Мирбах был убит 6 июля 1918 года, деньги не дошли до России (Zeman, цит. пр., стр. 137; L. Schapiro, The Communist Party of the Soviet Union, p. 184). В свете всего этого становится ясным, что Ленин не мог явиться на суд Временного правительства. Вполне прав поэтому и большевистский историк, который писал «о серьезнейшей ошибке Сталина по вопросу о явке Ленина на реакционный суд»… Цитируя тогдашнего секретаря ЦК КПСС, он пишет: «Секретарь ЦК КПСС Л. Ф. Ильичев отмечал, что в период культа личности считалось недопустимым писать о серьезнейшей ошибке Сталина по вопросу о явке Ленина на реакционный суд в 1917 г. В «Кратком курсе» необоснованно утверждалось, что на VI съезде Сталин «решительно высказывался против явки Ленина на суд». Любопытно заключение автора: «На съезде (VI съезд) были делегаты, которые поддавшись атмосфере Советов, конституционным иллюзиям, наивно полагали, будто суд над Лениным превратится в разоблачение Алексинских, Церетели и компании, что партия выйдет победителем из этого процесса» (Ж. «Вопросы истории КПСС», № 4, 1962, стр. 46, 48).
Что верно, то верно. Партия действительно не могла выйти победителем из этого процесса, ибо факты были против нее.
Глава 11
ЦК ПОСЛЕ ИЮЛЬСКОГО ВОССТАНИЯ
После июльского восстания начинается новый этап или, как выражается Ленин, «новый цикл» в подготовке большевистской революции. Ленин характеризует новый этап как качественно отличный от старого этапа в том отношении, что ставка Ленина на «мирное» взятие власти через Советы («Вся власть Советам!») бита, она оказалась нереальной ввиду антибольшевистской политики большинства Советов, ввиду участия Советов в подавлении июльского восстания. Поэтому Ленин констатирует, что «двоевластие» кончилось, новое правительство Керенского (8 июля Керенский стал вместо Львова председателем правительства) есть не что иное, как орудие победившей контрреволюции, а Советы превратились в «фиговый листок» этой контрреволюции. Отсюда Ленин снимает лозунг «Вся власть Советам!» и заявляет: отныне путь ко власти лежит не через Советы, а через вооруженное восстание. В статье «Политическое положение» от 10 июля 1917 года Ленин говорит:
«Всякие надежды на мирное развитие русской революции исчезли окончательно… Лозунг перехода всей власти к Советам был лозунгом мирного развития революции, возможного в апреле, в мае, июне, до 5 -9 июля, то есть до перехода фактической власти в руки военной диктатуры. Теперь этот лозунг неверен… никаких иллюзий мирного пути больше…Цель вооруженного восстания может быть лишь переход власти в руки пролетариата, поддержанного беднейшим крестьянством для осуществления программы нашей партии» (Ленин, ПСС, т. 34, стр. 5).
Но Ленин делает одно серьезное предупреждение своей партии: партия «не бросая легальности, но и ни на минуту не преувеличивая ее, должна соединить легальную работу с нелегальной, как в 1912-1914 годах» (там же). Другими словами, из Советов не уходим, но на них при данном их составе больше не полагаемся как на орудие захвата власти. Дорога к власти лежит через полную изоляцию меньшевиков и эсеров.
Впоследствии, после победы большевиков, Ленин в работе «Детская болезнь левизны в коммунизме» выдвинул положение, которое гласит, что путь победы коммунистической революции на Западе лежит только через изоляцию политического и организационного влияния социал-демократических партий в рабочем классе. Это положение Ленин возводит в непреложный закон любой коммунистической революции.
Выдвинув новые задачи и новые лозунги, Ленин, вместе с Зиновьевым, укрылся от властей. Сначала они жили в шалаше у озера Разлив, потом в августе-сентябре пробрались в Финляндию, где по существу были на полулегальном положении.
ЦИК Советов по предложению меньшевиков и эсеров (резолюция Дана) осудил поведение Ленина и Зиновьева. ЦИК признавал себя «заинтересованным в суде над большевиками, обвиняемыми в мятеже и в получении немецких денег» и пока такой суд состоится, ЦИК устранял их из своего состава. «Экзекуция, учинённая ЦИК над Лениным и Зиновьевым, была, по существу, вполне справедлива, но это не значит, чтобы она была политически допустима», – говорит по этому поводу Суханов (Н. Суханов, «Записки о революции», кн. V, стр. 50).
Каменев, Луначарский, Крыленко, Мехоношин, Коллонтай, Раскольников (большевистский комиссар в Кронштадте) были арестованы. Троцкий опубликовал в газетах открытое письмо-вызов на имя Временного правительства, заявляя, что если Ленин – немецкий шпион, то он, Троцкий, – тоже немецкий шпион. Поэтому он требовал от правительства распространить и на него приказ об аресте. Дан заметил (устами депутата Булата), что Троцкий все-таки благоразумно умолчал свой адрес в письме к правительству. Однако правительство скоро нашло адрес Троцкого и удовлетворило его просьбу: Троцкого тоже арестовали.
Но большевистская фракция ЦИК Советов, как и фракция Петроградского Совета, продолжала существовать и функционировать легально. Правда, Сталин там редко показывался, но член ЦК Ногин, большевистские лидеры Рыков, Рязанов и руководитель меньшевиков-интернационалистов Мартов, в полном согласии с Лениным, резко критиковали на заседании Советов политику как Временного правительства, так и лидеров Советов.
Хотя Временное правительство закрыло издания большевиков, заняло дом Кшесинской, издало приказ об аресте Ленина и Зиновьева, арестовало Каменева и Троцкого, оно тем не менее не объявило ни партию большевиков, ни ее ЦК преступными, мятежными организациями. Оно винило отдельных лиц, а не организацию. В силу этого ЦК большевиков, большевистские фракции в Советах, большевистские партийные комитеты Петрограда, Москвы, провинций, большевистские фабрично-заводские комитеты, наконец, Военная организация ЦК партии («военка») остались не только в полнейшем контакте, но и политически и организационно боеспособными. Ленин отсутствовал только физически, но политически
