ЦИК СССР. – А. А.) важны сами по себе, а важна партия… Несмотря на принципиальное согласие с т. Бухариным… я не согласен с той «карт-бланш», которую т. Бухарин дает Мдивани и уклонистам» (там же, стр. 565-567).
В заключительном слове Сталин обвинил Бухарина и Раковского в преувеличении значения национального вопроса и из-за этого «они проглядели… вопрос о власти рабочего класса». Бухарин «предложил выкинуть пункт, говорящий о вреде местного шовинизма. Дескать, незачем возиться с таким червячком, как местный шовинизм, когда мы имеем такого «Голиафа», как великорусский шовинизм. Вообще у т. Бухарина было покаянное настроение. Это понятно: годами он грешил против национальностей, отрицая право на самоопределение, – пора, наконец, и раскаяться. Но раскаявшись, он ударился в другую крайность. Курьезно, что т. Бухарин призывает партию последовать его примеру и тоже покаяться, хотя весь мир знает, что партия тут ни при чем… каяться ей не в чем. Дело в том, что т. Бухарин не понял сути национального вопроса» (там же, стр. 596-597).
Что же сказал Сталин по существу тех обвинений, которые столь резко сформулировал лично против него Ленин? Только следующее: «Тут очень многие ссылались на записки и статьи Владимира Ильича. Я не хотел бы цитировать учителя моего, т. Ленина, так как его здесь нет, и я боюсь, что, может быть, неправильно и не к месту сошлюсь на него. Тем не менее, я вынужден одно место аксиоматическое процитировать… Разбирая письмо Маркса о национальном вопросе, Ленин делает такой вывод: «по сравнению с рабочим вопросом подчиненное значение национального вопроса не подлежит сомнению для Маркса». Тут всего две строчки, но они решают все. Вот это надо зарубить себе на носу некоторым не по разуму усердным товарищам» (там же, стр. 597). Чтобы не ошибиться в интерпретации, Сталин побоялся процитировать то, что учитель писал о нем и о национальном вопросе всего четыре месяца тому назад, но не побоялся цитировать и интерпретировать то, что Ленин писал о Марксе и национальном вопросе задолго до захвата власти.
Некоторые подробности в отношении освещения борьбы внутри Политбюро и ЦК как вокруг национального вопроса, так и по другим вопросам, которые стояли в повестке дня съезда, дает новый стенографический отчет XII съезда 1968 г. Редакция издания протоколов этого съезда приобщила к старым протоколам те места, которые были выпущены из старых протоколов в 1923 г.:
1) По национальному вопросу: Президиум съезда заслушал информацию ЦК о письме Ленина. Президиум постановил не опубликовывать его, а только огласить письмо Ленина и «весь материал» (то есть, материал комиссий ЦК и Сталина. – А. А.) на «сеньорен-конвенте», «после этого члены Президиума оглашают на делегациях съезда… на секции по национальному вопросу не оглашать». Поскольку в широких кругах партии начали говорить, что Политбюро («тройка») уже четыре месяца скрывает письмо Ленина, то Президиум считает нужным сказать, что «Записка» Ленина стала известна ЦК только накануне съезда, поэтому Президиум будет считать распространение каких-либо слухов о задержке оглашения этой записки со стороны кого бы то ни было из членов ЦК клеветой» (Двенадцатый съезд РКП (б). Стенографический отчет, 1968 г., стр. 821).
К новому изданию протоколов приложено письмо всех членов и кандидатов Политбюро, в котором критикуется позиция Троцкого. По поводу грузинских дел мы узнаем, по крайней мере, двойственность поведения Троцкого. Мы уже знаем, что Ленин просил Троцкого поддержать перед ЦК линию статьи или письма Ленина против Сталина, Орджоникидзе и Дзержинского. Теперь из письма членов и кандидатов Политбюро мы узнаем, что Троцкий, по существу, не поддержал Ленина, а предложил резолюцию, за которую голосовал даже Сталин. В этом письме говорится: «По вопросу о Грузии мы констатируем, что т. Троцкий сам сформулировал постановление Политбюро о Грузии… несмотря на то, что большинство из нижеподписавшихся считает сейчас прежние решения ЦК не во всех частях правильными, т. Троцкий несет за эти ошибки полную ответственность» (там же, стр. 819). О каких ошибках речь идет – неясно, в свете доклада Сталина и речей его сторонников на данном съезде можно предположить, что тут говорится об ошибочности компромиссных решений ЦК об «уклонистах», вместо того, чтобы их резко осудить, хотя бы даже это было против письма Ленина.
2) По поводу тезисов Троцкого о промышленности. Троцкий рассказывал в своих мемуарах, что «тройка» всячески искала повода подчеркнуть свои разногласия с ним. Это подтверждает опубликованое теперь «Письмо членов и кандидатов Политбюро», в котором хотя и подчеркивается, что «Пленум ЦК единодушно голосовал за взятие за основу известных тезисов т. Троцкого по вопросам о промышленности» (там же, стр. 816), но после Пленума ЦК и накануне открытия съезда члены Политбюро («тройки») указали Троцкому, что он допустил ошибку, не указав в своих тезисах «о соотношении между пролетариатом и крестьянством» и «о соотношении между партией и госаппаратом» (там же, стр. 819), то есть не указал пунктов, которые касаются политического и организационного отчетов ЦК, а не доклада на узкую, чисто хозяйственную тему, порученную Троцкому. Искусственность этого обвинения была настолько очевидна, что редакция старых протоколов съезда выключила «Письмо членов Политбюро» из материалов, а новая редакция привела его как убийственное доказательство недооценки Троцким роли крестьянства!
3) По поводу групповой организационной политики ЦК.
Из старых протоколов были исключены, а теперь восстановлены следующие места из речей Косиора и Сталина. В. Косиор: «Основной вопрос заключается в том, что руководящая группа ЦК в своей организационной политике в значительной степени проводит групповую политику» (там же, стр. 102).
Ответ Сталина: «т. Косиор сказал, что ЦК занимался тенденциозным подбором работников снизу доверху, причем в результате такого подбора ряд товарищей от Троцкого до Шляпникова оказался без. работы (речь идет о партийной работе. – А.А.)… В сентябре прошлого года т. Ленин внес в Политбюро предложение, чтобы Троцкого назначили его заместителем, заместителем председателя Совнаркома. Предложение это было проголосовано. Т. Троцкий категорически отказался без мотивов. В январе этого года я повторил предложение т. Ленина… Мы еще раз получили категорический ответ с мотивировкой о том, что назначать его заместителем – это значит ликвидировать его как советского работника» (там же, стр. 198-199).
Но между предложениями Ленина и Сталина была одна существенная разница – Ленин хотел сделать Троцкого заместителем председателя правительства по политическим делам, а Сталина – по делам хозяйственным. (ВСНХ, Госплан и т. д.). Сталин, несомненно, метил еще дальше – лишить Троцкого непосредственного руководства Красной армией. Только это мог иметь в виду Троцкий, когда говорил, что его хотят ликвидировать как «советского работника». В своем ответе Косиору Сталин пошел так далеко, что перед всем съездом заподозрил члена Политбюро, верховного шефа Красной армии в каких-нибудь скрытых мотивах поведения. Вот слова Сталина: «Очевидно, у т. Троцкого какой-то мотив, какое-то соображение, какая-то причина, которая не дает ему взять, кроме военной, еще другую, более сложную работу. Тут, товарищи, ЦК, конечно, ни при чем» (там же, стр. 199). Вероятно, Сталину указали на съезде, что неудобно так подозревать коллегу по Политбюро из-за того, что тот не хочет быть заместителем председателя правительства, то есть, по советским понятиям, «министром без портфеля». Поэтому, вероятно, это место выступления Сталина было изъято из старых протоколов, даже из Сочинений самого Сталина. Все-таки Сталин распространил вышецитированное «Письмо членов и кандидатов Политбюро» среди делегатов съезда, оно кончалось словами: «Будто в Политбюро какое-то предвзятое большинство, связанное кружковщиной, мы отметаем как простое извращение истины» (там же, стр. 818), но так как это письмо не подписано только двумя членами Политбюро – больным Лениным и здравствующим Троцким, то совершенно ясно, что оно само по себе свидетельствует об образовании вокруг «тройки» антиленинского, антитроцкистского большинства.
