много потерь среди личного состава из-за какого-то шарика?

– Арлета? – донеслось удивленное восклицание со стороны прячущегося в тени дуэта.

Охотница обернулась к говорившему. Тот вышел на свет, и его теперь можно было детально рассмотреть. Что ж, перед нами, как пить дать, предстал атаман шайки собственной персоной. Молодой, статный, с, наверное, по их меркам лихо закрученными, а по нашим – просто дурацкими, темными усами. В ярко-алом кафтане, подпоясанном черным кушаком с золотыми нитями, полосатых шароварах, заправленных в чудом сохранившие блеск и чистоту на первом ярусе сапоги. В правой руке он держал, методично помахивая из стороны в сторону, шипастый шарик, насаженный с помощью цепи на посеребренную рукоятку. Его левая рука не слишком вежливо указывала на охотницу, периодически дергаясь от радости. Короче, вылитый джентльмен удачи, работник ножа и топора.

– Не верю своим глазам! – продолжал удивляться он. – Арлета! Это ты?

– Реван? – спросила охотница недоверчиво.

– Ха-ха! – обрадовался разбойник. – Точно! Ты меня помнишь! – Затем поднял вверх руку, обращаясь к своей банде: – Опустить оружие. Свои!

Надо бы отдать атаману должное – бродяги мигом попрятали погремушки. Дисциплина в тусовке этого главаря не хромала. Охотница тоже закинула за плечи лук и облегченно улыбнулась.

– Сколько лет, сколько зим! – Атаман спокойно приблизился и в дружественном жесте раскинул руки. – Где ж ты пропадала столько времени?

– В Прилесье, с отцом. – Арлета обнялась с молодым человеком.

– Ну и как там старик Игмат поживает?

– Неплохо. Трактир держит.

– Так и знал, что не пропадет мужик! – обрадовался атаман и уже другим тоном добавил: – А ты так изменилась!

Ого, мне как раз конкурентов больше всего не хватало! Я и так сейчас в сторонке стою и всем организмом ощущаю себя третьим лишним. И вообще – как же эталоны местной красоты? Где же приверженность к пышным формам? Или это лишь к деревням относится? Пришлось как бы невзначай прочистить горло, напомнив охотнице, с кем она здесь оказалась.

– Ах да! – опомнилась девушка. – Арсенал, это Реван. Мой друг детства.

– Знаю, – с невозмутимостью агента ноль-ноль семь заявил я.

– Откуда? – в один голос заявили собеседники.

Только у бандита это получилось крайне настороженно.

– Что еще может связывать приличную девушку и городского разбойника, кроме детских игр? – продолжил я в стиле Шерлока Холмса.

– А вы кем будете, сударь? – осведомился атаман.

– Это секретная информация. И если вы, не доведи Перун, узнаете, кто я есть на самом деле, мне придется вас убить. Надеюсь, вас удовлетворит, если я скажу, что меня зовут Арсенал и я очень близкий друг Арлеты. Не так ли, моя хорошая?

– Да, – несколько удивленная, кивнула охотница.

– Что ж, – вымолвил молодой человек, немного поразмыслив, – друг моего друга – и мой друг тоже.

Разбойник протянул мне руку. Без спешки, но и не слишком медленно я вытянул свою в ответ, и мы обменялись рукопожатиями.

В эту минуту, кряхтя и отдуваясь, вытирая обильно выступившую на лбу испарину, сгорбившийся под тяжестью двух мешков на спине, к нам из-за кривого домишки вышел Скокс. Вот уж кто объявился совсем вовремя, как Дед Мороз на Восьмое марта.

– Наконец-то! – Чародей растолкал замешкавшихся бродяг, подошел ближе и скинул поклажу. – Сколько можно вас искать?

Я вообще поражаюсь, как в этих катакомбах можно хоть кого-нибудь найти, да и вообще отважиться пойти на поиски.

– Нашли его? – строго зыркнул волшебник.

Арлета, неуверенно озираясь – видимо, всерьез опасалась за жизнь товарища по песочнице и его команды, – протянула Скоксу шар. Чародей выхватил инструмент из ее рук, запихнул поглубже в рукав и взглядом из-под нависших грозно бровей окинул окружающих. Пойманный нами жулик артистично прикинулся мертвым.

– Я хоть и сам прозевал, но если еще раз что-нибудь подобное случится – Сейм Чароведения в полном составе начнет зачищать от вас первый ярус, как от паразитов. Потом хлева тут построим. Пусть лучше крупный рогатый скот здесь обитает, чем такой, как вы!

Было видно, что главарь банды, как и все обычные люди на Поляне, боится злых волшебников не меньше, чем крановщик землетрясения, однако посчитает себя последним трусом, если не ответит на предупреждение чародея чем-нибудь гордым, оскорбительным и справедливым.

Из всех собравшихся лишь мне без напрягов давалось общество Скокса, поэтому понятно, кому довелось разряжать обстановку:

– Ой, давай грузи по полной! У Сейма с одной стороны пачвары, с другой – Казмад, а волшебники все бросят и дружно кинутся заниматься дезинфекцией на первом ярусе Крипета. Не смеши! – Я обхватил чародея за плечо и шепнул на ухо: – Отойдем поговорим.

Поманив охотницу за собой, мы отлучились в сторонку. Скокс начал сразу нас отчитывать:

– Вас и на минуту одних оставить нельзя! Уже с бандитами поякшаться успели!

– Мы в детстве дружили, – попыталась оправдаться Арлета.

– Подружили – и хватит! С такими только в детстве дружить можно, а после – все!

Собственно говоря, в данном случае с волшебником я был полностью солидарен. Нечего моей девушке с фартовыми зависать. Но совершенно неожиданно у нее сформировалось иное мнение:

– Все равно в Гладу только завтра сможем выехать. У его могущества здесь много дел, – обратилась она ко мне, указывая на бродяг. – Давай останемся с ними. Крипет – большой город, мало ли кто может здесь тебя увидеть, а на первом ярусе у Кащера точно нет сообщников. Тем более что мне кажется, Реван сможет нам помочь с сокровищами кладника.

Я задумался. Пожалуй, где-то в ее речи логика проскальзывала, хотя истинные свои намерения охотница высказывать явно не торопилась. За Скоксом осталось последнее слово.

– Хотите ночевать в навозе? Что ж, пожалуйста! Только чтоб завтра не жаловались! Утром возле городского стойла. Знаешь где?

Арлета кивнула и, когда чародей отвернулся, чтобы удалиться, чуть не захлопала в ладоши от радости.

– Вот я тебя не пойму. Сейчас бы стрясли с нашего Скокса нормальный номер на двоих, в баньке попарились. Так нет же! Говори давай: что забыла в этой клоаке с ее бригадиром?

Девушка помахала рукой взъерошенному атаману.

– С волшебником было бы скучно. А здесь, – она с легким оттенком тоски во взгляде посмотрела вокруг, – здесь прошло мое детство. С тех пор многое изменилось, но все же эти места напоминают мне про те времена, когда можно было беззаботно резвиться с друзьями и не думать о тяготах будущего.

– И все? Просто ностальгия? – разочарованно спросил я.

Хотя…

Вспомнился наш двор, наши бравые похождения в детстве. Да уж, если собраться всей компанией тех времен, было бы о чем поговорить за баночкой крепкого лимонада.

И о казаках-разбойниках по всему району. Как-то мы, будучи разбойниками, аж втроем залезли на ель, которые в рядок стояли возле одного из училищ с художественной направленностью. Внутри как раз в это время гремела дискотека. Команда казаков повертелась вокруг, нас не нашла и двинулась на поиски дальше. Только Леха, веселый такой дружище, помочился на ствол дерева, которое мы облюбовали. Пока думали, как будем слезать, из здания училища вышла барышня и, приспустив юбку, присела как раз под нашей елкой. Не знаю, чего ей там понадобилось и чем именно это хвойное всех привлекало. Возможно, внутри училища собралась большая очередь в уборную, и даме пришлось сгонять на природу, а Леха как раз напустил под нами феромонов. Короче, представляю себя на месте девушки: выходишь, присаживаешься под елочку по своим делам, а тут вдруг все дерево начинает неистово ржать. Мадам