– Мне просто было интересно, вот и все, - мои слова звучали неискренне и я знал это

– Спасибо за то, что помог мне с этим.

– Не за что, - он осторожно поднялся на ноги.

– Ах да, - сказал я так,словно мысль мне только что пришла в голову.

– Не сделаешь мне одолжение? – Он кивнул, и я жестом подозвал его ближе.

– Я беспокоюсь, что Хеспи может проболтаться о нашей работе на Маера.

Если бандиты услышат, что мы охотимся на них, то найти их будет в десять раз сложнее.- Виноватый взгляд вспыхнул на его лице.

– Я вполне уверен в том, что она не станет упоминать об этом, но ты же знаешь, как женщины любят поговорить.

– Я понимаю, - сказал он, и быстро поднялся на ноги.

- Я поговорю с ней.

Лучше быть осторожным.

Скрипач с орлиным лицом закончил свою джигу, и все начали хлопать и стучать пустыми кружками по своим столам.

Я вздохнул и потер лицо руками.

Когда я поднял глаза, то увидел что Мартен стоит у моего стола.

Он прикоснулся пальцем ко лбу, и отдал мне салют.

Я сделал небольшой, изящный поклон.

Всегда приятно иметь благодарную аудиторию.

Я испытывал мстительное удовольствие наблюдая за Деданом, страдающим от похмелья в дороге, на следующее утро.

Но надо отдать ему должное, этот здоровяк держался достойно, не произнося и слова жалобы, конечно если не считать словами тихие стоны.

Теперь, приглядевшись внимательнее, я увидел признаки слепой влюбленности Дедана.

Он произносил имя Хеспи.

Отпускал грубые шутки, говоря с ней.

Каждые несколько минут он находил причину для того, чтобы взглянуть на нее.

Всегда под каким-либо предлогом: праздный взгляд на дорогу, жест к деревьям вокруг нас.

Не смотря на это Дедан оставался слепым к тем знакам внимания, которые Хеспи оказывала ему в ответ.

Время от времени на это было забавно смотреть, как на хорошо срежессированную Модеганскую комедию.

Временами я хотел придушить их обоих.

Темпи молча ехал среди нас, как хорошо выдрессированный щенок.

Он изучал все: деревья, дорогу, облака.

И если бы не бесспорный интеллект, который светился в его глазах, я бы давно принял его за простофилю.

Несколько вопросов, которые я задавал ему, были встречены нервными, суетливыми пожатиями плеч, кивками или покачиваниями головы.

Но все это время любопытство не покидало меня.

Я знал, что Летани считалось детской сказкой, но часть меня не верила в это.

Он действительно берег свои слова?

Мог ли он использовать свое молчание как броню?

Может ли двигаться быстро, как змея?

В целом, после того что Элкса Дал и Фела продемонстрировали, назвав имена огня и камня, мысль о ком-то накапливающем свои слова и использующим их как энергию не казались такими уж глупыми.

Пятеро из нас понемногу изучали друг друга, знакомясь с причудами спутников.

Дедан тщательно вычищал землю, где собирался разместиться на ночлег, не только выкидывая ветки и камни, а даже притаптывая траву и выравнивая землю.

Хеспи немелодично насвистывала, когда думала, что ее никто не слышит, а так же методично чистила зубы после каждого приема пищи.

Мартен ел только хорошо прожаренное мясо и пил вскипяченную, или смешанную с вином воду.

Он называл нас дураками, по крайней мере два раза на дню из-за того, что мы не делали то же самое.

Но с точки зрения странного поведения, Темпи был вне конкуренции.

Он не смотрел мне в глаза.

Не улыбался.

Не хмурился.

Не разговаривал.

С тех пор, как как мы покинули Однопенсовик, он лишь единожды заговорил первым.

- Дождь превратил бы эту дорогу в другую, а этот лес в другой лес. - Он проговорил каждое слово так отчетливо, словно весь день вынашивал эту фразу.

Из всего что я знал о нем, он мог.

Он одержимо умывался.

Остальные из нас пользовались баней, когда мы останавливались в тавернах, но Темпи мылся каждый день.

Если встречался подходящий ручей, он мог помыться и перед сном и после пробуждения.

В ином случае, он использовал кусок ткани и ту питьевую воду, что была у него под рукой.

Дважды в день без исключений, он выполнял сложный ритуал растяжек, его руки выводили тщательные формы и рисунки в воздухе.

Это напомнило мне о медленных придворных танцах, практиковавшихся в Модеге.

Это очевидно позволяло ему сохранять гибкость, но выглядело достаточно странно.

Хеспи шутила об этом, говоря что если бандиты попросят нас станцевать, наш надушенный наемник окажет прекрасную помощь.

Но она сказала об этом тихо, когда Темпи не было в пределах слышимости.

Что касается причуд, я полагаю, что был не в том положении, чтобы жаловаться.

Я играл на своей лютне большинство вечеров, когда не валился с ног.

Я осмелюсь сказать, что это не улучшило мнение других обо мне, как о рассчетливом лидере, или арканисте.

По мере того, как мы приближались к нашей цели, мне становилось все более тревожно.

Мартен был единственным из нас, кто действительно подходил для этой работы.

Дедан и Хеспи были хороши в бою, но с ними было трудно работать.

Дедан был спорщиком и упрямцем.

Хеспи была ленива.

Она редко помогала готовить пищу, или убирать после еды, если ее не просили об этом и даже в этом случае, она помогала настолько неохотно, что это едва ли можно было назвать помощью.

А потом был Темпи, наемный убийца, который не мог смотреть мне в глаза или поддерживать разговор.

Наемник, я твердо верил, может рассчитывать на достойную карьеру в театре Модеган...

Через пять дней после выхода из Северена, мы пришли в район, где были произошли нападения.

Двадцатимильный участок извилистой дороги, который бежал через Элд: ни городов, ни таверн, ни даже заброшенных ферм.