Я надеюсь футляр для лютни тебе хорошо служит.

Урок Элодина в этот день начался странно.

Во-первых, Элодин пришел вовремя.

Это застало нас врасплох, так как шесть оставшихся студента привыкли проводить первые двадцать или тридцать минут урока, болтая, играя в карты, и стеная о том, как мало мы учимся.

Мы не заметили Мастер Имен, пока он не оказался на середине лестницы лекционного зала, и не хлопнул в ладоши, что бы привлечь наше внимание.

Вторая странность заключалась в том, что Элодин был одет в форменную одежду.

Я видел, как он носил ее раньше, когда заставляли обстоятельства, но он всегда делал это неохотно.

Даже во время интервью при приеме он был, как правило, помятый и взъерошенный.

Сегодня он облачился в нее, как если бы имел в виду именно это.

Она была выглажена и выстирана.

Его волосы небыли взъерошены как обычно.

Похоже, они у него были подстрижены и причесаны.

Он добрался до переднего края лекционного зала, поднялся на помост и встал за кафедру.

Это больше, чем что-либо заставило всех сесть и обратить на него внимание.

Элодин никогда не использовал кафедру.

-Когда-то давно, - сказал он без какого-либо вступления - это было то место, куда люди приходили учить тайные знания.

Мужчины и женщины приходили в Университет для изучения построения мира.

Элодин посмотрел на нас.

- В этом древнем Университете, не было ничего популярнее Именования.

Все остальное было основанием для металлургии.

Именователи ходили по этим улицам как маленькие Боги.

Они делали ужасные и прекрасные вещи, и все остальные завидовали им.

-Только мастерство в именовании, давало студентам менять свой ранг.

Алхимик без каких-либо знаний в именовании представлял грустное зрелище и ценился не больше чем повар.

Симпатия была изобретена здесь, но симпатист без знания именования мог быть хорошим кучером.

Артефактор без именования получал не многим больше плотника или кузнеца.

-Они все приходили учить имена вещей, -сказал Элодин. Его темные глаза светились, а его голос был звучный и возбужденный.

-Но именование нельзя выучить по правилам или механически.

Научить кого-либо стать именователем - это как учить кого-либо влюбляться.

Это безнадежно.

Это нельзя сделать.

Мастер Имен немного улыбнулся, и в первый раз, стал похожим на себя прежнего.

- И все же, студенты по-прежнему пытались учиться.

А учителя пытались учить.

И иногда у них получалось.

Элодин указал пальцем.

- Фела! - Он жестом пригласил ее подойти.

Подойди.

Фела встала, нервно взглянула, и присоединилась к нему на лекторском помосте.

- Надеюсь, все вы выбрали имя, которое хотите узнать, - Элодин сказал это, сделав большие глаза.

-И у вас есть все для осуществления ваших исследований с разной самоотверженностью и успехом.

Я боролся с желанием отвести взгляд, так как знал, что старался лишь в пол силы.

- У Фелы удалось то, что не смогли сделать вы, - сказал Элодин.

-Она нашла имя камня...

. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее.

-Сколько это заняло времени?

-Восемь оборотов, - сказала она глядя вниз, ее руки нервно дрожали.

В изумлении мы все зароптали.

Она никогда не упоминал об этом в наших частых сетованиях о сессии.

Элодин кивнул, как бы одобряя нашу реакцию.

- Когда именование все еще преподавали, мы, именователи, гордились нашим умением.

Студент, который получил власть над именем будет носить кольцо, как объявление своего мастерства. - Элодин протянул руку перед Фелой и открыл ее, показывая речной камень, гладкий и темный.

- И то, что Фела будет делать сейчас, есть доказательство ее способностей.

Вздрогнув, Фела посмотрела на Элодина.

Она была поражена, ее глаза метались между ним и камнем, а по лицу разливалась бледность.

Элодин одарил ее ободряющей улыбкой.

-Давай,-мягко сказал он.

- В глубине души ты знаешь, что способна на это.

И даже больше.

Фела прикусила губы и взяла камень.

В ее руках он казался больше, чем в его.

Она закрыла на секунду глаза и сделал долгий, глубокий вдох.

Она медленно выдохнула, подняла камень так, что он будет первым, что она увидит, и открыла глаза.

Фела уставилась на камень, наступил долгий момент тишины.

Напряжение в комнате нарастало, пока не стало натянуто как струна арфы.

Воздух дрожал от него.

Последовало долгое молчание.

Две долгих минуты.

Две ужасно долгих минуты.

Элодин резко вздохнул, разрушая напряженность.

-Нет,нет,нет-сказал он, щелкая пальцами рядом с ее лицом, чтобы привлечь внимание.

Он прижал ладонь к ее глазам, закрывая их.

-Ты смотришь на него.

Не смотри.

Посмотри на это! - Он отдернул руку.

Фела подняла камень и открыла глаза.

В тот же момент Элодин ударил ее ладонью по затылку.

Она повернулась к нему, ее лицо выражало негодование.

Но Элодин лишь указал на камень в ее руке.

- Смотри, - возбужденно сказала он.

Взгляд Фелы перешел на камень, она улыбнулась как-будто увидела старого друга.

Она закрыла свою ладонь и поднесла ее как можно бдиже ко рту.

Ее губы зашевелились.

Прозвучал резкий треск, как-будто в кастрюлю с раскаленным маслом упала капелька воды.

Затем последовали десятки других, резкие и быстрые: они походили на хруст суставов старика или на шум от града, ударяющегося о черепичную крышу.

Фела открыла свою руку, оттуда посыпался песок и гравий.

Двумя пальцами она достала из этой кучки кольцо чистого черного камня.