'Юмор.

Если вы объясните шутку, то она уже не шутка.'

Элодин кивнул, потом указал на Фентона.

'Именование?' Спросил Фентон.

- Это легкий ответ, Ре'лар, - сказал Элодин с оттенком упрека.

'Но ты правильно понял тему моей лекции, так что мы позволим этому проскользнуть.' Он указал на меня.

'Нет ничего, что нельзя было бы объяснить', твердо сказал я.

'Если что-то можно понять, то это можно объяснить.

Человек может и не дать хорошего объяснения.

Но это только означает, что это трудно, а не то, что это невозможно. '

Элодин поднял палец.

'Не трудно или невозможно.

Это просто бессмысленно.

О некоторых вещах можно только догадываться.' Он дал мне приводящую в ярость улыбку.

'Кстати, твой ответ должен был быть 'музыка' '.

'Музыка объясняет сама себя',ответил я.

'Это и дорога и карта, которая показывает эту самую дорогу.

Одновременно и то, и другое вместе. '

'Но можешь ли ты объяснить, как музыка работает?' спросил Элодин.

“Конечно,” ответил я.

Хотя и не был уверен, что смогу.

'Можешь ли ты объяснить, как музыка работает без использования самой музыки?'

Это привело меня в ступор.

Пока я пытался придумать ответ, Элодин повернулся к Феле.

'Любовь?' спросила она.

Элодин поднял бровь как будто слегка шокированный этим, затем одобрительно кивнул головой.

'Подождите немного', сказал я.

'Мы не закончели.

Я не знаю, смогу ли я объяснить музыку, не используя её, но это не имеет отношения к делу.

Это не объяснение, это перевод. '

Лицо Элодина загорелось.

'Вот именно!' Сказал он.

'Перевод.

Все явные знания это переведённые знания, и все переводы несовершенны.'

'Таким образом, все явное знание несовершенно?' Задал я вопрос.

'Скажите магистру Брандеру, что геометрия субъективна.

Я бы с удовольствием полюбовался на начавшуюся дискуссию'.

'Не все знания,' допустил Элодин.

'Но большинство.'

'Докажите', сказал я.

'Вы не можете доказать несуществующее.' прозаически добавил Уреш.

Его голос звучал раздраженно.

'Это ошибочная логика'.

Я стиснул зубы.

Это была ошибочная логика.

Я бы никогда не сделал эту ошибку, если бы я смог лучше отдохнуть.

'Продемонстрируйте тогда,' сказал я.

'Хорошо, хорошо'. Элодин подошел к месту , где сидела Фела.

'Мы воспользуемся примером Фелы.' Он взял ее за руку и потянул за собой, жестом приглашая меня следовать с ними.

Я с неохотой встал на ноги, а Элодин расположил нас так, чтобы мы стояли друг против друга, и в профиль всему классу.

'Здесь у нас есть двое прекрасных молодых людей', сказал он.

'Их глаза встречаются через всю комнату.'

Элодин толкнул моё плечо, и я сделал полшага вперёд.

'Он говорит привет.

Она говорит привет.

Она улыбается.

Он беспокойно переступет с ноги на ногу. 'Я перестал делать это, после чего было слабое журчание смеха от других.

'В воздухе летает нечто эфемерное', произнёс Элодин, вставая за Фелу.

Он положил свои руки ей на плечи, наклонившись к ее уху.

'Она любит его изгибы,' - сказал он мягко.

'Она интересуется формой его рта.

Ей любопытно, может ли он быть тем единственным, может ли она открыть ему тайны своего сердца.' Фела посмотрела вниз, щеки ее горели.

Элодин обошел нас вокруг и встал позади меня.

'Квоут смотрит на нее, и в первый раз он понимает, какой именно импульс заставляет мужчину рисовать картины.

Лепить скульптуры.

Петь песни.'

Он снова обошёл нас, в конечном счете встав между нами, подобно священнику собирающемуся провести обряд бракосочетания.

'Между ними существует что-то тонкое и деликатное.

Они оба могут чувствовать это.

Как неподвижность в воздухе.

Слабое, как мороз'

Он посмотрел мне прямо в лицо.

Его тёмные глаза были серьёзными.

'Теперь.

Что ты будешь делать?'

Я посмотрел на него, совершенно потеряный.

Если и была одна вещь о которой я знал меньше, чем об именовании, то это об ухаживании за женщинами.

'Для этой ситуации есть три пути,' сказал Элодин классу.

Он поднял один палец.

'Первое.

Наши молодые влюблённые могут попытаться выразить то, что они чувствуют.

Они могут попытаться сыграть наполовину расслышанную песню, что поют их сердца'.

Элодин сделал паузу для эффекта.

'Это путь честных дураков, и он окончится бедой.

Эта вещь между вами слишком трепетная для разговоров.

Это искра настолько слаба, что даже самый осторожный вздох может сдуть её.'

Магистр Имён покачал головой.

'Даже если вы умны и владеете словами, то вы всё равно обречены.

В то время как ваши уста могут разгваривать на одном языке, то ваши сердца на это неспособны. 'Он посмотрел на меня пристально.

“Это вопрос перевода'.