(Должно быть, каменный и верно – белый)С просторными хоромами, старинный,С домовой церковью. Из коридорВысокая и вечно запертая,В нее ведет таинственная дверь.Лишь раз она, я помню, отомкнулась,И я увидел царские вратаИ тусклый небольшой иконостас.Живал здесь в доме — помню, говорили –Потемкин. И вокруг еще как будтоВитали тени близкого былого,И старый парк мечтанья навевал.Обширной он поляной расступалсяПеред подъездом пышным и широким,Где львы чугунные по сторонамСтояли, одинакие. А ближеИ в стороны чуть-чуть – на пьедесталахДве белых женских статуи. Как мраморКазался словно светлым откровеньемИного мира – меж простых деревьевИ даже рядом с парой темных львов!Здесь, помню, часто мы, мальчишки, шумноИграли, бегали, дрались, скакалиВерхом на палочках. А иногдаВзлезали, дерзкие, на львов чугунных.Но и тогда же стройный мрамор статуйНевнятное внушал благоговенье.Увы – не всем. Безвестный вольнодумецСвою телегу тут остановил,К божественным изваянным ногамВожжами крепко лошадь привязал,А сам ушел. Я помню — сердце сжалось,Когда в траву поверженной богинюУвидел я. Младенческой душеПочудилась обида роковая –Проста, как просто стало всё кругом,И непонятна в этой простоте.
ЯСТРЕБ
Не правда ль, милые, как хорошо,Как славно вечер зимний коротатьСвоей семьею в горнице уютнойПеред растопленной так ярко печкой,Где и огонь так шаловливо пляшет,Как будто рад он свету и теплу?Да вот и он устал – лишь синеватойИ резвой струйкою по красным углямПеребегает. Вижу, детвора,Вам хочется на этих уголькахИспечь себе каштанов. Только вместеВы ждете и рассказов от меня –О том, «как был я маленьким». Ну, ладно:Ты, дочь моя, давай сюда корзинку,А ты, мальчишка, ножик принеси;Каштан ведь каждый надобно надрезать(Его и взять приятно: круглый, с плоскимОдним бочком и гладенький), – а тоКак хлопнет он и выскочит из печки —Ожжет, сгорит. Ну вот, угомонились, –Теперь за дело. А пока о том,Как был я маленьким, уж расскажуВам что-нибудь. Припоминаешь частоКакой-нибудь житейский малый случай –И он уж дорог нам; он говоритО милом невозвратном. И сейчасЯ словно и не вспомню ничегоПомимо ястреба. Какой? Не страшный,Не настоящий, а бумажный ястреб.Вы знаете, что мы всегда на летоВ деревню всей семьей переселялись,От города верстах в семи. Отец мой,Уехав в город каждый день с утра,К обеду возвращался. Помню, какЛюбили мы встречать его. Как былоМне радостно особенно – стоятьВ саду, в конце аллеи, у плетня,Облокотиться на него и прямоЗадумчиво, мечтательно глядеть –Глядеть туда, на пыльную дорогу:Налево ряд берез столетних; дальшеИдет дорога вдаль меж нив широкихИ мне видна до рощи, где, я знаю,Сворачивает влево. И оттудаВот-вот сейчас покажется тележка,Еще едва чернея. Вот уж виденИ наш гнедой; на козлах – Сидор; дальшеВ крылатке белой и в широкополойСоломенной знакомой белой шляпе –Отец. Как весело через заборМахнуть к нему навстречу, и вскочитьВ тележку, и доехать до крыльца!И разве же не вдвое веселей
