бомбардировочной авиации Западного фронта. С этого приказа начинается короткая история одного из самых драматичных эпизодов первых недель войны.
Прорыв 3-й танковой дивизии Моделя к Бобруйску и форсирование немцами Березины, начавшееся утром 29 июня, опрокидывали последние надежды командования Красной Армии на стабилизацию ситуации в полосе Западного фронта. Спасти окружённые в районе Белостока и Минска соединения фронта, скорее всего, уже никто не надеялся, но в это самое время к рубежу Западной Двины и Днепра форсированным маршем выдвигались соединения Второго стратегического эшелона (эта составляющая грандиозной стратегической перегруппировки Красной Армии началась ещё в конце мая и должна была, по предвоенным планам, завершиться в первой декаде июля). Появление немецких войск на восточном берегу Березины означало, что противник сможет выйти к предполагаемому оборонительному рубежу раньше, чем его успеют занять и оборудовать армии Второго стратегического эшелона. Поскольку никаких боеспособных войск (кроме разрозненных остатков 4-й армии и местных формирований) в районе Бобруйска не было, то авиация стала той последней «соломинкой», на которую ещё могло рассчитывать советское командование.
Немецкое командование также по достоинству оценило открывшиеся возможности и не собиралось их упускать. С невероятной быстротой к рубежу реки Березина была перебазирована истребительная эскадра JG-51, а затем и другие истребительные части. Советские аэродромы, что называется, ещё не успевали остыть от пламени костров из сожжённых при поспешном отходе документов и самолётов, как на них садились десятки «Мессершмиттов». Уже в 18.30 29 июня разведка Западного фронта обнаруживает
Эти цифры, многократно растиражированные во множестве публикаций, породили слухи о грандиозном сражении в воздухе, «воздушном Вердене» и т.п. Документы советских авиачастей и соединений показывают более скромный масштаб событий 30 июня 1941 г. Да и какими силами ВВС Западного фронта могли бы навязать противнику великую воздушную битву?
От 12-й БАД остался практически только номер. К 30 июня в составе дивизии было два полка: 128-й БАП, в котором из 40 исходных в боеготовом состоянии находилось порядка 20 – 25 СБ, и так и не успевший перевооружиться 43-й БАП, в котором ещё оставались в строю десяток «новейших» Су-2 и две дюжины допотопных РЗЕТ. При этом следует учесть и тот факт, что остатки дивизии базировались на аэродромах у Западной Двины (Бецкая, Бешенковичи, Витебск) и от переправ у Бобруйска их отделяло более 200 км (см. Карту № 5). Удивления достойно уже то, что экипажи 12-й БАД приняли некоторое (а с учётом наличных сил – так и весьма активное) участие в сражении над Бобруйском:
13-й БАД к моменту форсирования немцами Березины находилась в следующем состоянии:
К тому времени дивизия уже потеряла командиров двух полков: 24 июня командир 125-го БАП майор Конец погиб при бомбардировке противником аэродрома, 27 июня командир 121-го БАП, ветеран испанской войны полковник Дояр, не вернулся с боевого задания (разведка противника на самолёте Пе-2). (350) 28 июня в сводке, подписанной начальником штаба 13-й БАД, в перечень исправных самолётов было включено лишь 22 Су-2 и 35 СБ. Что касается совершенно новых Пе-2, которые оказались на аэродромах Бобруйск и Новая Серебрянка к началу войны, то их количество в различных документах штаба дивизии и ВВС фронта составляет и 9, и 20, и 39 единиц.
На количестве боеготовых самолётов, которыми располагала 13-я БАД, несомненно, сказалась и поспешная эвакуация с аэродрома Бобруйск, захваченного передовыми подразделениями 3-й танковой дивизии вермахта во второй половине дня 28 июня. Существуют разные оценки количества и технического состояния боевых самолётов, оставленных на этом аэродроме. Бывший командир дивизии в своих мемуарах описывает эту эвакуацию так:
Не успели сжечь не только бумаги. В Оперсводке штаба 13-й БАД от 18.00 28 июня читаем:
