— Хочешь кока-колу с лимонным соком, а, Уилли?— сказал он и изо всех сил хлопнул его по спине. Его толстое глупое лицо посерьезнело.

— Возьми сигарету, Уилли,— сказал он, протягивая Уилли Гоффу.

— Чего налить? — спросил газировщик Тоби Поттла.

— Мне тоже кока-колу.

— Я ничего не буду,— сказал Пэдж Карр. Напитки, что благородно пьянили их, не затмевая разум.

Пэдж Карр подмес зажженную спичку к сигарете Уилли Гоффа и медленно подмигнул Брейди Чэлмерсу, высокому красивому малому с черными волосами и длинным смуглым лицом. Уилли Гофф затянулся своей сигаретой, раскуривая ее сухими, чмокающими губами. Он закашлялся, вынул ее изо рта и неуклюже зажал между; большим и указательным пальцами, с любопытством на нее посматривая.

Они прыснули, и смех их запутался и исчез в клубах табачного дыма; они захлебывались — наглец, лакей и конюх.

Брейди Чэлмерс осторожно вытащил пестрый платок Уилли у него из кармана и показал остальным. Потом аккуратно сложил его и засунул обратно.

— Для чего это ты расфрантился, Уилли?— сказал он.— Идешь на свидание со своей девочкой?

Уилли Гофф хитро улыбнулся.

Тоби Поттл выпустил из ноздрей великолепную струю дыма. Ему было двадцать четыре года — безупречный костюм, напомаженные белокурые волосы, розовое от массажа лицо.

— Не скрытничай, Уилли,— сказал он ласково, негромко.— У тебя же есть девушка, верно?

Уилли Гофф самодовольно оскалился. У дальнего конца стойки Тим Маккол, двадцати двух лет, который все это время медленно выдавливал зажатые в кулаке кубики льда в глубокие защечные мешки, внезапно уронил голову, обрушив радужный, дробный град на мраморную доску.

— У меня их несколько,— сказал Уилли Гофф.— Может же человек поразвлечься, верно?

Раскрасневшись от пронзительного звенящего смеха, они заулыбались, заговорили почтительней, сняли шляпы перед мисс Тот Уэбстер, мисс Мэри Макгроу и мисс Мартой Коттог, старейшими членами местного кружка золотой молодежи. Они потребовали музыки покрепче, вина погромче.

Как поживаете?

Ага! Ага!—сказал Брейди Чэлмерс мисс Мэри Макгроу.— Где же это вы были?

— Вы об этом никогда не узнаете! — отозвалась она. Это знали только они двое — их маленькая тайна, Они многозначительно засмеялись в восторге обладания.

— Пойдемте за столик, Пэдж, — сказал Юстон Фиппс, их эскорт.— И вы, Брейди.

Он последовал за дамами в задний зал — высокий, дерзкий, хвастливый. Молодой алкоголик с одним здоровым легким. Он хорошо играл в гольф. Развязные мальчишки кидались от переполненных кабинетов и столиков к фонтанчику, подлетая к стойке на одном скольжении. Они грубо выкрикивали заказы, безжалостно язвя шустрых газировщиков.

— Ладно, сынок. Две колы и мятный лимонад. И побыстрee.

— Ты здесь работаешь или нет, мальчик?

Газировщики двигались в ритме регтайма, жонглируя напитками, подбрасывая в воздух шарики мороженого и ловя их в бокалы, выбивая ложками стремительный мотив.

Сидя в одиночестве, глядя поверх соломки густыми карими глазами, миссис. Тельма Джервис, модистка, единым свистящим вздохом всосала последние бусинки сладости, еще остававшиеся на дне ее бокала. Пей за меня одну — глазами. Она медленно поднялась, глядясь в зеркальце своей открытой сумочки. Затем струящимися движениями пышного тела, изваянного шелковым платьем цвета хны, она начала огибать столики, лавируя в тесных проходах, негромко, мелодично извиняясь. У нее был нежный голосок, что так прекрасно в женщине. Пронзительная болтовня за столиками затихала, когда она проходидила мимо. О, ради бога, придержи язык, дай мне любить! Покачивая янтарными бедрами, она плыла по проходу мимо духов, конвертов, резиновых изделий и туалетных принадлежностей, остановившись у табачного прилавка, чтобы оплатить свой чек. Ее округлые, тяжелые, как дыни, груди кивали венчиками в медленном, но задорном танце. Как не возликовать поэту в веселом обществе таком.

Но… у входа, в алькове с газетным киоском мистер Поль Гудсон из «Надёжной жизни» разом замкнул свое длинное ухмыляющееся блюдообразное лицо и оборвал разговор. Он не слишком подчеркнуто снял шляпу, как и его собеседник Костон Смейзерс, мебельщик («Жена ваша, мебель наша»). Они оба были баптистами. Миссис Тельма Джервис обратила на них свой теплый слоновой кости взгляд, полуоткрыла пухлый маленький рот в рассеянной улыбке и прошла, плавная. Когда она исчезла за дверью, они повернулись друг к другу, тихонько ухмыляясь. Мы будем ждать над рекой. Они быстро поглядели по сторонам. Никто ничего не заметил.

Покровительница всех искусств, но особенно Музыки, Небесная Дева миссис Франц Вильгельм фон Зек, супруга известного легочного специалиста и создателя сыворотки фон Зека, августейше прошествовала из дверей магазина мод и была нежно подсажена в объятия мягких сидений ее «кадиллака» мистером Луисом Розальским. Она улыбнулась ему сверху вниз, благосклонно, н сдержанно. Белый пергамент его жесткого польского лица был разорван улыбкой безжалостной сервильности, которая закручивалась кверху, у ноздрей его колосального носа цвета оконной замазки. Фрау фон Зек уложил мощные подбородки на рубленую полку своих вагнеровских грудей — ее тяжеловесный взор уже был мечтательно устремлен к отдаленным филантропическим свершениям,— и величественная колесница мягко унесла eе прочь от преданного торговца. Nur wer die Sehnsucht kennt, weifi was Ich leide*.

Мистер Розальский вернулся в свой магазин.

В третий раз мисс Милдред Шафорд, мисс Хелен Пендергаст и мисс Мэри Кэтрин Брус проехали мимо, собранные в гроздь, как несорванные вишни, на переднем сиденье «рео» мисс Шафорд. Они проехали, впиваясь а тротуар жадными высокомерными глазами, очень довольные своим гордым видом. Они повернули на Либерти-стрит, совершая четвертый объезд по кругу. Ах, вальсируй со мною, о Вилли.

Ты умеешь танцевать, Джордж? — спросил Юджин. Его сердце было полно горькой гордости и страха.

Да,— сказал Джордж Грейвс рассеянно,— немножко. Я этого не люблю.— Он поднял глаза, полные сумеречного раздумья.

Послушай, Джин,— сказал он. – Сколько стоит доктор фон Зек, как ты думаешь?

На смех Юджина он ответил недоумевающей смущенной улыбкой.