переставил каменную ногу и поднял руку повыше. Тонкий стебель лилии жестко трепетал в его изящных холодных пальцах. Ты видел? — возбужденно воскликнул Юджин. Видел что? — с досадой сказал Бен. Эт-т-того ангела! — пробормотал Юджин, показывая на него дрожащей рукой.— Ты видел, что он пошевелился? Он поднял руку. Ну и что? — раздраженно спросил Бен.— Он же имеет на это право, разве мет? Знаешь ли,— добавил он со жгучим сарказмом,— по закону ангелу не возбраняется поднимать руку, если ему так хочется. Да, конечно,— медленно признал Юджин после краткого молчания.— Только я всегда слышал… А! Разве ты веришь всему, что слышишь, дурак? — яростно крикнул Бен.— Потому что,— добавил он, успокаиваясь и затягиваясь сигаретой,— ничего хорошего из этого для тебя не выйдет. Снова наступила тишина, пока они курили. Потом Бен спросил: Когда ты уезжаешь, Джин? Завтра,— ответил Юджин. Ты знаешь, зачем едешь, или ты просто решил прокатиться в поезде? Знаю! Конечно, я знаю… зачем я еду! — сердито, недоуменно сказал Юджин. Он вдруг умолк, растерянный, образумленный. Беи продолжал хмуриться. Потом негромко и смиренно Юджин сказал: Да, Бен. Я не знаю, зачем я еду. Может быть, ты прав. Может быть, я просто хочу прокатиться в поезде. Когда ты вернешься, Джин? — спросил Бен. Ну… в конце года, наверное,— ответил Юджин. Нет,— сказал Беи. О чем ты, Бен?—сказал Юджин тревожно. Ты не вернешься, Джин,— мягко сказал Бен.— Ты это знаешь? Наступила пауза. — Да,— сказал Юджин,— Я знаю.
— Почему ты не вернешься? — сказал Бен.
Юджин скрюченными пальцами вцепился в ворот рубашки.
— Я хочу уехать! Слышишь? — крикнул он.
– Да,— сказал Бен.— И я хотел. Почему ты хочешь уехать?
Здесь у меня ничего нет! — пробормотал Юджин.
Давно ты это чувствуешь? — сказал Бен.
Всегда,—сказал Юджин.— С тех пор как помню себя. Но я не знал об этом, пока ты…— Он замолчал.
— Пока я что? — сказал Бен.
Наступила пауза.
— Ты умер, Бен,— пробормотал Юджин.— Иначе быть не может, Я видел, как ты умирал, Бен.— Его голос стал пронзительным.— Слышишь, я видел, как ты умирал. Разве ты не помнишь? В большой спальне, наверху, которая сейчас сдана жене дантиста. Разве ты не помнишь, Бен? Коукер, Хелен, Бесси Гант, которая ходила
за тобой, миссис Перт? Кислородная подушка? Я пытался держать тебя за руки, когда тебе давали кислород.— Его голос перешел в визг.— Разве ты не помнишь? Говорю тебе, ты умер, Бен.
— Дурак! — яростно сказал Бен.— Я не умер.
Наступило молчание.
— В таком случае,— очень медленно сказал Юджин,— кто же из нас двоих призрак?
Бен не ответил.
Это площадь, Бен? И я говорю с тобой? Здесь ли я в действительности или нет? И лунный свет на площади? Это все есть?
Откуда я знаю? — снова сказал Бен.
В мастерской Ганта раздались тяжелые шаги мраморных ног. Юджин вскочил и заглянул внутрь сквозь широкое стекло грязной витрины Жаннадо. На столе часовщика разбросанные внутренности часов мерцали тысячью крохотных точек голубоватого света. А за барьером, отделявшим владения Жаннадо, там, где лунный свет лился в склад сквозь боковое окно, расхаживали взад и вперед ангелы, как огромные заводные куклы из камня. Длинные холодные складки их одеяний гремпи ломко и гулко, пухлые целомудренные груди вздымались в каменном ритме, а в лунном свете, стуча крыльями, кружили и кружили мраморные херувимы. В залитом лунным сиянием проходе с холодным блеянием неуклюже паслись каменные агнцы.
— Ты видишь это? — крикнул Юджин.—Ты видишь, Бен?
– Да – сказал Бен.— Ну и что? Они же имеют на это право, разве нет?
— Не здесь! Не здесь! — страстно сказал Юджин.— Здесь этого нельзя! Господи, это же площадь! Вон фонтан! Вон ратуша! Вон греческая закусочная!
Куранты на башне банка пробили полчаса, И вон банк! — крикнул он. Это неважно,— сказал Бен. Нет, важно! — сказал Юджин. Я дух. Я твой отец, приговоренный скитаться по ночам… Но не здесь! Не здесь, Бен! —сказал Юджин. Где? — устало спросил Бен. В Вавилоне! В Фивах! В любом другом месте. Но не здесь! — с нарастающей страстностью ответил Юджин.— Есть места, где все возможно. Но не здесь, Бен! Мои боги с птичьей трелью в солнечных лучах парят, — Не здесь, Бен! Этого нельзя! — снова сказал Юджин.
Множественные боги Вавилона. Юджин мгновение созерцал темную фигуру на перилах и бормотал, возмущаясь и не веря:
Призрак! Призрак!
Дурак! — снова сказал Бен.— Говорю тебе, я не призрак!
В таком случае кто ты? — сказал Юджин в сильном волнении.— Ты же умер, Бен.
Мгновение спустя он добавил спокойнее: Ведь люди умирают? Откуда я знаю,— сказал Бен. Говорят, папа умирает. Ты это знал, Бен? — спросил Юджин. Да,— сказал Бен, Его мастерскую продали. Ее снесут и построят на этом месте небоскреб. Да,— сказал Бен.— Я знаю. Мы не вернемся. Мы никогда не вернемся. Все проходит. Все меняется и исчезает. Завтра я уеду, и это…—Он умолк. Что — это? — сказал Бен. Это исчезнет или… О господи! Было ли все это? — крикнул Юджин. Откуда я знаю, дурак? — сердито крикнул Бен. Что происходит, Бен? Что происходит на самом деле? — сказал Юджин.— Помнишь ли ты что-то из того, что помню я? Я забыл старые лица. Где они, Бен? Как их звали? Я забываю имена людей, которых знал
