Порукою, сколь искренне сердца Мы облегчаем. Слушайте приказ, Воители, назначенные мной. Настало время действовать! Чуть-чуть Коснитесь ваших мирных предложений, Да так, чтоб вас могли услышать все!» Глумливую, двусмысленную речь Едва он кончил, — на две стороны Фронт расступился, к флангам отошел, Невиданное зрелище открыв И странное: пред нами, в три ряда, Поставленные на колесный ход, Лежали исполинские столпы, По виду — из железа или меди И камня. Это более всего Напоминало три ряда стволов Сосны и дуба, срубленных в горах, Очищенных от сучьев и ветвей И выдолбленных, — если б не жерло Отверстое, разинувшее пасть Из каждого ствола — зловещий знак Пустого перемирия. Стоял За каждым — Серафим, держа в руке Горящую тростину. Изумясь, Гадали мы; увы, недолго. Вдруг Они тростины протянули разом И прикоснулись к маленьким щелям, Пробитым в комлях дьявольских махин. Мгновенно Небо заревом зажглось И тотчас потемнело от клубов Густого дыма из глубоких жерл, Что диким ревом воздух сотрясли, Его раздрали недра и, гремя, Рыгнули адским пламенем и градом Железных ядер и цепями молний; И необорно, точный взяв прицел На противостоящие войска, Сразили победителей с таким Неистовством, что ни один герой, Державшийся доселе как скала, Не в силах был остаться на ногах. Десятки тысяч падали вповал, — Архангелы и Ангелы; напасть Усугублялась от тяжелых лат; Когда бы не доспехи, каждый Дух Избегнул бы ударов, уклонясь Иль сократясь в размере; но теперь Они — в смятенье. Надо отступать, Бежать позорно. Свой стесненный строй Бойцы напрасно тщились разомкнуть. Что делать? Устремиться напролом? Но с поношеньем их отбросят вновь, Повергнут и глумливо осмеют. Уже во вражьем стане новый ряд Стоит, готовый дать очередной Залп громовой. Но обратиться вспять, Бесславно пораженье претерпев, — Вот что страшило более всего! Разгром врагов предвидя, Сатана С насмешкою воззвал к своим войскам: «— Друзья! Что ж победитель к нам нейдет Надменный? Он так чванно выступал; Когда же мы, открыв чело и грудь, — Возможно ль было большее свершить? — Условьями осыпали врагов Миролюбивыми, — они бегут Невесть куда, кривляются вприпрыжку, Как будто вознамерились плясать, Хоть странные и дикие скачки Для пляски непристойны. Может быть, Их миролюбье наше веселит? Придется предложенье повторить; Авось придут к согласию быстрей!» Ответил столь же колко Велиал: «— О Вождь! Целенаправленны, тверды, Весомы предложенья наши. Знать, Пришлись они по вкусу, а иных И поразили. Кто же прямо в лоб Заполучил их, тот уразумел Всем существом, от головы до пят. А если и не поняты дары, По крайности, хоть показали нам Врагов, хромающих на четвереньках!» Так изгалялись оба меж собой, Куражились, победу возомнив Заведомой, надеясь без труда, Посредством хитрой выдумки своей, Сравняться с Вечной Силой. Гордецы Презрели Божий гром и Божью рать, Пока она стояла, смущена, — Недолго, впрочем; ей прибавил гнев Решимости, оружие открыл, Способное бороться с адским злом; Заметь, какую мощь ей придал Бог И превосходство! Ангелы спешат
