— Давайте посидим в кафе, чтобы не мешать моему другу. Он как раз готовит новую роль.

Вышеупомянутый друг вышел из комнаты и ласково погладил Леони по щеке.

— Вы спокойно можете остаться здесь, мне это нисколько не помешает.

До чего красивая пара. И очень любят друг друга!

Но Леони настояла на своем, и мы ретировались в сторону кафе.

Мы сделали заказ, и она напряженным голосом спросила:

— Вы хотите поговорить со мной о Леандере? Это он вас прислал?

После отрицательного ответа напряжение исчезло с ее лица.

Ни на что сегодня не способный Макс молча попивал свой чаек, приправленный перечной мятой.

Поэтому беседу начала я, объяснив, что мы пишем биографию Леандера. Я задала ей несколько вопросов, но она все отрицала и пыталась выставить их с Леандером отношения как можно менее серьезными:

— Я была совсем девчонкой и втрескалась в него по уши. Мы пару раз где-то посидели, но дальше этого дело не зашло.

Явная ложь, но Леони стояла на своем и упорно отнекивалась:

— Леандер был красив и внимателен. Но близко я с ним так и не познакомилась.

Не может быть. А ведь мне казалось, что мы у цели.

Я оставила ей свой телефон:

— Леони, если вы передумаете и захотите поговорить, то позвоните мне.

Она взяла карточку, вежливо поблагодарила и быстро вышла.

Макс скрылся в туалете, откуда вернулся еще более бледным.

Поражение на всех фронтах.

Я усадила страдальца в машину, отвезла домой и заварила ему чай.

— Пия, мне очень жаль, что я не смог тебе помочь. Эта Леони, конечно же, врала. Понятия не имею, что она скрывает, но она очень боится. Обратила внимание, у нее буквально отлегло от сердца, когда она узнала, что Леандер ничего про нее не сказал.

— Конечно, обратила.

У меня опустились руки. Как же заставить Леони говорить? Наверное, мне следовало выложить карты на стол и признаться, что Леандер выставил меня полной дуррой, и что мне показалось, будто она когда-то испытала то же самое.

Все мои потуги вдруг представились бессмысленными. Почему я не пошла на полный разрыв, а вместо этого впутываю друзей и коллег в какие-то безумные аферы?

Зачем мне знать, по какой такой причине Леандер воспользовался мной?

Разве от этого унижение станет меньше? Я перестану сомневаться в себе?

Факт остается фактом. Он меня не любил, а использовал, и от этого очень больно. Объяснение выявит мотив, но оскорбление все равно останется оскорблением. И как реагировать, когда я обнаружу причину? Приступить к мщению? Но каким образом? Что от этого изменится? Доктор Корнелиус посоветовала принимать вещи такими, какие они есть, и довериться справедливым действиям судьбы.

Наверное, лучше всего поставить в деле Леандера окончательную точку, не раскапывая прошлогодний снег.

Макс посмотрел на меня:

— С этим выражением лица я уже знаком. Что теперь?

— Мне кажется, нам следует похоронить это дело. Леони не заговорит, другой ниточки у нас нет, к тому же прошло слишком много времени. Нужно уметь проигрывать.

Макс отреагировал полным непониманием:

— Не собираешься же ты уйти вот так, ни с чем, после всего, что он тебе сделал? Не хочешь ли ты сохранить за ним имидж самого чистого и светлого символа нации? Тебе не поплохеет, когда ты увидишь его гладкую морду и услышишь масляные слова, и при этом будешь знать, какая он на самом деле мразь?

— Не он первый, не он последний. Люди совсем не хотят знать настоящего Леандера. Его обязанность — развлекать, и в этом ключе следует рассматривать его имидж. А чего хотим мы, два борца за справедливость? Не один Леандер, так другой. — Возразила я.

Макс вышел из себя:

— Что ты несешь? Мы затратили столько усилий. Если ты хочешь отступиться, бога ради. Но на меня можешь не рассчитывать. И куда только подевалась твоя гордость?

Плевать мне на гордость. Мне захотелось покоя, захотелось наконец покончить с Леандером и забыть этот страшный сон.

Я ушла, окончательно рассорившись с Максом.