женщина.

Здорово. Я смогла сосредоточиться на работе, мой друг не только меня понимает, но еще и поддерживает и даже готов подарить мне сказку.

Только Лилли с Катариной дулись.

Они все время упрекают меня, что я преступно ими пренебрегаю. Да и матушка ворчит, хотя обычно не может успокоиться, вещая, насколько важна собственная карьера.

«Детка, работа — это хорошо, особенно если она доставляет радость. Но сейчас ты несколько увлеклась. А твой Леандер должен бы побеспокоиться, чтобы у тебя было достаточно свободного времени. Кстати, когда ты привезешь его к нам?»

Я могла только отделываться обещаниями. Познакомившись с Леандером, я поднаторела в искусстве утешения. Моя стандартная фраза: «Все будет, когда закончим биографию».

Катарина и Лилли больше уже слышать не могли слово «биография», а эпитет одержимая был одним из самых вежливых, адресованных мне, обычно они заворачивали что-нибудь покруче.

А вот ветреный Макс проявлял понимание. Он считал, что публика с нетерпением ждет биографию Леандера и у нас есть шанс сделать себе имя.

Правда, Леандера он терпеть не мог. На вопрос почему, предпочитал не отвечать. Только однажды намекнул на какие-то слухи, но подробности так и не сообщил.

Я знаю эту публику, представляю, сколько там завистников. Не прощают ни малейшего промаха, и готовы пойти на все, что угодно, только чтобы оболгать коллегу, особенно когда предстоит кастинг.

Леандер говорил мне, что самый крупный частный канал ищет ведущего для нового шоу, которое будет выходить раз в две недели в субботу вечером, а его рассматривают в качестве кандидата. На его канал просочились слухи, и теперь против него настраивают общественное мнение, чтобы предотвратить его уход.

Случайно я оказалась свидетельницей разговора Леандера с шефом программы. Таким возмущенным я его еще ни разу не видела. Речь шла о каких-то договоренностях, куче денег, в конце концов Леандер возмущенно завопил: ты веришь любой гадости, которую про меня говорят?

Ему было очень неприятно, что я все слышала. В результате он доверился мне и рассказал, какие ведутся игры. Он едва ли не все свои деньги вложил в новое дело, купил акции и в итоге много потерял. Крупная фирма предложила ему договор на рекламу, но по условиям договора с каналом он не имеет на это права. Вдобавок ко всему завистники распустили слух, будто у него связь с молоденькой практиканткой.

«Безумно много завистников, Пия. Они завидуют моему успеху, даже тому, что рядом со мной такая красивая женщина, как ты. А ведь я просто выполняю свою работу и хочу, чтобы меня оставили в покое».

Как я его понимала. И если этой биографией я могла ему помочь, то делала это с удовольствием, хотя при этом приходилось работать на износ.

Мой любимый шеф, который до сих пор вел себя как изверг, обратил внимание на то, сколько я на себя взвалила, и распекал меня на чем свет стоит:

«Тебе не выдержать такого темпа. Разве ты не хочешь поработать еще хоть несколько лет? Не уходишь ли ты после этой книги на пенсию? Может быть, ты планируешь отправиться на покой со своим Бергландтом? Или я ошибаюсь? Я горжусь твоим усердием, но не хочу, чтобы ты принесла себя в жертву этому красавчику, а потом оказалась за бортом! Макс, очень тебя прошу, следи за Пией и постарайся, чтобы она хоть куда-нибудь выходила. В это время года у тебя обычно несколько другой цвет лица, деточка!»

Да что же это такое! Все пытаются меня опекать, а ведь мне никогда в жизни не было так хорошо!

Макс воспринял указания Штадера слишком буквально и повел меня обедать.

Мы заказали роскошную еду, да в выпили тоже неплохо.

У меня развязался язык, и я пристала к Максу с расспросами о его семье.

Ни за что бы не поверила, что он из неполной семьи. Классический ребенок с разведенными родителями. Отец дирижер, он много ездил, в каждом городке поклонницы, а Макс с братьями, сестрами и мамой ждали маэстро дома.

Мать зациклилась на его гениальности и оживала лишь в его присутствии, говорила только о муже, дети были совсем заброшены.

Тем сильнее оказался для нее удар, когда супруг неожиданно заговорил о разводе, а буквально через несколько недель сошелся с первой скрипкой, двадцативосьмилетней красоткой, которая умело использовала свое право задавать тон и в музыке, и в личной жизни.

С этого времени мать Макса совсем сдала. Сначала она никак не могла понять, что муж не вернется, твердо верила, что он на гастролях. Детям приходилось ей подыгрывать, никто из них не имел права упоминать о том, что «временно отсутствующий папа» живет пятью улицами дальше, а каждые вторые выходные они проводят у него и его новой любовницы. Кстати сказать, ее он тоже обманывал, а через год бросил совсем. И с тех пор менял подружек с поразительной регулярностью.

Мать Макса, в конце концов, осознала произошедшее и смирилась, но потеряла веру в брак и отношения между мужчиной и женщиной, вела жизнь монахини, которую сама себе выбрала.

Похоже, что от папочки Макс получил по наследству шарм и успех у женщин; оставалось только надеяться, что он не примется копировать его поведение в деталях.

По словам Макса, отношения у них не очень простые, потому что супер папочка очень бы хотел видеть, как Макс шествует по его стопам, а не щелкает фотоаппаратом.

— Он все время твердит: «Фотография — это несерьезно. Твоей матери нужно было следить за твоим музыкальным образованием, за твоим продвижением в этой области. Все приходится делать самому, без меня никто и пальцем не пошевельнет!» Единственное, что ему во мне нравится, — это мое непостоянство в отношениях с женщинами. «Весь в меня», — гордо уверяет он. Его сияние в семьдесят лет постепенно сходит на нет, так хоть сын подхватит эстафетную палочку, есть кому оставить наследство. Иногда он напоминает мне стареющего Хулио Иглесиаса.

Голос Макса был непривычно серьезным. Неудивительно, что парень получился именно таким.

Мы снова окунулись в работу. Когда я наконец удосужилась бросить взгляд на календарь, то глазам не поверила. Чуть не забыла про собственный день рождения. Такого со мной еще ни разу не случалось.

Обычно я начинала думать за несколько недель, планировала все вплоть до мельчайших деталей. Предчувствие радости! Каждый раз новый девиз. Я в центре внимания.

В этом году все не так. А что вообще в этом году так?! Сплошные перемены, и причина моей забывчивости — это, конечно же, Леандер.

Я снова посмотрела на календарь! До тридцатого сентября всего неделя, а у меня никаких идей!

Я бросилась звонить Катарине.

Она говорила несколько кислым голосом:

— Ты наконец завершила свои хвалебные оды любимому мужчине или тебе нужно, чтобы современники подтвердили, насколько он не похож на простого смертного?

Я признала свою вину по всем пунктам, хотя мне и правда хотелось поддержать Катарину в нелегкий для нее период. Даже Макс нашел время заглянуть к ней. Лилли постоянно торчала на вилле Штейнбеков, стремясь отговорить подругу от безумных затей, а ведь у нее тоже новый друг и очень напряженная работа. А вот меня трудовая деятельность на ниве жизнеописания Леандера захватила настолько, что я забыла обо всем.

Когда я заговаривала с Леандером об угрызениях совести; о том, что пренебрегаю друзьями, он проявлял полное понимание, но при этом советовал сосредоточиться на деле.

— Твои подружки никуда не убегут. Ты прекрасно понимаешь, насколько важна для нас эта биография. Закончим, и сможешь встречаться с ними сколько душе угодно. Если они настоящие подруги, то все поймут.

Он был, конечно, нрав, но теперь мне придется признаваться Катарине, что день рождения на грани провала.

Она в очередной раз продемонстрировала великодушие:

— Ах, Пия, а друзья на что? Я понимаю, насколько ты сейчас замотана, но мне кажется, что ты слишком усердствуешь. Безусловно, я устрою тебе день рождения. Мне же все равно нечего делать, а такой