ознакомиться. Это — ваш Договор, в котором все указано, как вы потребовали. А это — 'Приложение', где тоже все… кхм… написано.

На Договор я глянула лишь мельком — только чтобы убедиться, что этот гад ничего оттуда не вычеркнул или, напротив, ничего лишнего не приписал. Но все было в порядке — как я продиктовала, так он и накарябал своей гусиной лапой. Карябал, кстати, пером (не ручкой, естественно!), но криво и неразборчиво. Пожалуй, если бы не заглядывала ему через плечо, ни за что бы не поняла.

Нет, Договор чист. Никто его не переписывал и сумму оплаты не менял. Тут привязаться не к чему. Но тогда отчего этот козел так явно сияет?!

Я взяла вторую 'бумагу' — почище и явно хранившуюся в герметично закрытом фуляре, чтобы влага не испортила и не покорежила тонкую телячью кожу, а потом развернула и внимательно вчиталась.

'Вот урод! — ахнул Ас, едва окинув 'Приложение' взглядом. — Знал же, тварь… а мне и ни к чему! Гайдэ, это просто невероятно!'

Я пробежала глазами пергамент до конца и сжала кулаки: действительно, невероятно. И действительно, у старосты есть повод позлорадствовать. Но мне и в голову не могло прийти, что стандартные Договора заключается с вольными охотниками только на тех Тварей, которых они теоретически могут прикончить в ОДИНОЧКУ! То есть, тех, кто поменьше, попроще и не сожрет одинокого странника (а охотники редко собирались большими группами), как только увидит. Да охотники и сами не нарывались, не испытывая никакого желания связываться там, где с высокой долей вероятности им грозила смерть. Оставляли на более подготовленные и специально обученные отряды рейзеров, святош или разведчиков-Хасов. Впрочем, нет. Хасы тоже по большей части одиночки. Их дело — выследить и дать весточку остальным. А те уж являлись большими силами и приканчивали гадину совместными усилиями.

Твою маму… выходит, вот почему Горечи так долго сидели тут без помощи! Охотники, если и были, едва услышав про кладбище и смерть двух предыдущих добровольцев, просто разворачивали коней и махали деревне ручкой! Справедливо полагая, что если тут уже двое сыграли в ящик, то дело воняет откровенной тухлятиной. Так что уезжали, оставляя его профессионалам. Тогда как до них — профессионалов — еще дойти было надо, заявку написать управляющему Берола, потом из собственного кармана (а это немало!) оплатить услуги святош и Хасов, а после сидеть-ждать, пока означенный отряд заявится на работу. Потом, правда, король обещал возместить убытки, но далеко не полностью, потому что убитых не вернешь и разрушения, учиненные рейзерами в процессе поимки Твари, не восстановишь. Поэтому жадный староста вполне мог ту заявку-то вообще не отсылать, а несколько месяцев сидеть на заднице, надеясь на какого-нибудь заезжего дурака-охотника, который не только пришибет эту Тварь по минимальным расценкам, но еще и денежку даст ему заработать. Просто по той причине, что рирза являлась одной из опаснейшей Тварей, и в Приложении действительно не указывалась. Потому что никакой идиот не станет на нее охотиться, зная, что гарантированно помрет. Тем более, не станет охотиться в одиночку, как сделали предыдущие умные люди. Так что с моим появлением староста обрел не только избавление, но и преизрядную экономию, потому что совершенно законно имел полное право заплатить лишь столько, сколько прописано в Договоре. А там была указана сумма в две серебряные лиры — стоимость одной убиенной тиксы. И нет больше ничего, что помогло бы мне стрясти с него хотя бы один золотой лар.

'Тва-а-арь… — с чувством протянул Бер, свирепо выдохнув и шумно раздув ноздри. — Гайдэ, давай его удавим? Он же, гад, знал, что Тварь — из Старших! Знал и не предупредил!'

'Ты не получишь за рирзу ничего, — зло согласился с братом Ван. — Мы даже не знали, что Договоры так составлены. Можно, я его убью?'

— Ну что, господин мой? — торжествующе ухмыльнулся староста. — Убедились?

Я взглянула в его наглую морду и сама не поняла, как слетела с седла. Так быстро, что даже не сообразила, что делаю. Потому что внутри вдруг поднялась такая волна холодного бешенства, что меня самым натуральным образом перемкнуло. Если бы он сказал, сколько тут было охотников до меня… если бы я обратила внимание на слова того мужика и задумалась над тем, почему двое уже погибли… если бы знала нюансы составления Договора и удосужилась вытребовать это дурацкое 'Приложение'… ни за что бы не сунулась на это гребаное кладбище! Это была работа не для одиночки! И совсем не для простого охотника! Тем более, начинающего! Тут, как минимум, отряд Хасов требовался! Или Орденцев, на худой конец! И этот мерзавец отлично все понимал! Он отправил меня на верную смерть, явно намереваясь поиметь потом какую-то выгоду! Если уж не убийством Твари (а это дело, как я сейчас понимаю, было изначально обречено на провал), то хотя бы вещами моими, конем и каким-никаким, а все-таки оружием!

Неудивительно, что от такой подставы меня аж скрутило. И неудивительно, что взбешенные Тени даже опомниться не успели, как дружно рванулись вперед вместе со мной, и мы снова, как ночью, слились в одного разгневанного зверя.

— Ты обманул меня, тварь, — прошипела я, почти ничего не видя из-за застившей глаза пелены ярости. — Ты знал, что Тварь орудует тут больше полугода. Знал и сам… САМ!!.. прятал трупы на кладбище, чтобы люди не догадались раньше времени и не потребовали отписать в Берол. Это ты их закапывал, когда никого не было рядом! Ты скрывал, сколько народу ОНА успела уничтожить! Ты молчал, когда видел обглоданные и насухо высосанные скелеты! И ты давно знал, что Тварь уничтожила больше десятка людей. ВСЕ знал и молчал. А потом отправил на смерть двоих охотников, понадеявшись на то, что у них хватит сил одолеть молодую рирзу!

Мои пальцы сами собой сжались на горле отшатнувшегося старосты, помешав ему сбежать обратно в дом, а потом начали медленно сжиматься, заставляя его захрипеть и в ужасе выкатить глаза.

— Ты предал нас, — почти ласково прошептала я, заглядывая в его побелевшее от страха, взмокшее и покрытое липким потом лицо, совсем не замечая, что скрюченные пальцы старосты тщетно пытаются разжать мою руку. — Ты обманул и предал свою деревню. Ты предал этих людей, которые доверили тебе свои жизни. Ты не сказал им о Твари, хотя первым понял, что случилось. И ты ждал, позволяя ей убивать их родных, дождавшись того, что рирза стала взрослой. Если бы ты позвал рейзеров раньше, этих смертей можно было избежать. Но ты пожадничал. Решил, что сможешь урвать свой кусок. Ты своими руками убил больше дюжины человек. И это ты — тварь, Стеван. Самая настоящая тварь. Гораздо хуже, чем рирза, потому что у рирзы нет разума и потому, что ей все равно, кого жрать. А ты знал обо всем и наживался на тех, кто тебе доверился!!

Тени тихо зашипели на четыре голоса, полностью согласные с обвинениями, а я озвучила их мнение вслух:

— Убийца… трус, предатель и убийца!

— П-пощади… — просипел белый, как полотно, мужик, внезапно впав от моего неподвижного взгляда в какое-то оцепенение. — П-пощади… господин… я не… не хотел…

— Ты променял свою душу на золото, мразь. И ты заплатишь за это. Немедленно.

Стеван неожиданно дрогнул, странно затрясся, когда я приблизила лицо к самому его носу, но потом жалобно всхлипнул, как-то резко осев, после чего обвис безвольным мешком, а по его ногами побежали горячие, вонючие струйки.

— Ты будешь гореть в аду, — совсем нежно пообещали мы, с отвращением выпустив дрянного писуна и отойдя на шаг, чтобы опозорившийся староста не облил нам новые сапоги. — И ты будешь искать прощения, мерзавец. Но не найдешь покоя до тех пор, пока не получишь его ото всех, кого успел обмануть. И не оставишь поисков, пока я не освобожу тебя от этого долга. Ты понял?

Стеван только звучно сглотнул.

Я обожгла его еще одним взглядом, от которого он побелел окончательно и в панике схватился за сердце, а затем, отвернувшись, сошла с обмоченного крыльца. Предварительно выдернув из вялых пальцев предателя скомканный экземпляр Договора и убедившись, что тот ничуть не пострадал. Потом быстро огляделась, сморщилась при виде вышедших из своих домов селян, позволивших такому ничтожеству решать судьбу целой деревни, но решила, что и так сделала достаточно, и вскочила в седло.

— Уходим, Лин. Забирай Тварь и поехали отсюда. Я больше не хочу видеть эту деревню.

Демон жутковато оскалил острые зубы, громко всхрапнул, заставив деревенских шарахнуться прочь. После чего наклонился, одним махом откусил рирзе голову и, зажав ее в пасти, черной молнией метнулся к воротам. Свирепый, огромный и такой же страшный, как мое изменившееся лицо, которого, к счастью,