— Дерьмо! — предельно емко высказался рыцарь, украдкой покосившись на каменного ангела справа. — Этот человек проливал кровь за нашего Бога! Вы читали отчет, отец Джордж?! Поговорите с рыцарями, вернувшимися из битвы! Отправьтесь посмотреть в Антверпен на порушенное командорство! Порожден Тьмой… В наших рядах есть куда более опасные ублюдки…
— Тут вы не правы. — Монах покачал головой, хмурясь от услышанного. — Сила Лукавого невероятно сильна и прячется в зеркалах наших собственных пороков. Мы можем просто не заметить. Поверить ему, наконец… А потом раскаиваться…
— Как и много-много лет назад, — горько усмехнулся рыцарь, оправляя кожаный пояс с кобурой, — ошибки повторяются. Отец, вера не выявляется тестами. А искренность человека обнаруживается не применением нейропсихологических пакетов, а в бою! Подумать только, как они беснуются. Ценный экземпляр! Захваченный прототип вражеского оружия! Они ведь хотели даже устроить расследование в Антверпенском командорстве, обвинив братьев в сокрытии врага. Представляете? Если бы был жив Монбар, его сейчас точно хватил бы удар. — Тамплиер перекрестился, на этот раз неоднократно и с должным рвением.
— И все же я не согласен. — Шаги, шаги, шаги. — Цербер достоин самого пристального изучения. Это же коробка Пандоры! С чем я еще не согласен, так это, конечно, с кандидатурами Ватикана, да. Миссии этого ненормального итальянца я бы, на месте Папы, ничего более явно бы не позволил!
— Кстати. А само Ватиканское посольство? Какие у нас сегодня шансы?
— Практически никаких. — Монах вздохнул, пожимая плечами, и снова перехватил компьютер. — Нас открыто поддержали представители Тевтонского ордена, а вот мальтийцы, как обычно, стоят за плечом Рима. Ватикан же, — он еще раз вздохнул, — свою позицию обрисовал довольно четко. Полагаю, что предложение магистров сразу же завернут. Инквизиторам не терпится испытать новый пакет…
— В таком случае, да хранит его Бог, — одними губами прошептал рослый рыцарь.
— Возможно и так, — туманно ответил невысокий монах. — Но мы пришли, брат Стефан. Удачи тебе. Магистры занимают четвертый и пятый терминалы, это налево…
21:2 Тишина начала сменяться тонким, дребезжащим где-то на самой грани слухового восприятия звуком. Резким, но не неприятным. Стивен осторожно открыл глаза, но боли, как поначалу ожидал, не почувствовал. Сел на мягкой кровати, внимательно осмотрелся.
Он знал, где находится. Как знал, в отличие от всех своих предыдущих визитов в Нейросеть, что сейчас происходит. Ощущал себя, если так можно сказать.
Он находился внутри специальной локальной сети, в новой программе инквизиторов. Детекторе подсознания. Стэнделл встал, рассматривая одежду, в которой находился. Пиджак, брюки, ботинки — так он ходил на работу. Сознание услужливо смоделировало даже золотую авторучку — пережиток прошлого, пристегнутую к карману пиджака. Волосы привычной длины, аккуратно подстрижены и причесаны. Он сделал несколько шагов по залу, не без внутреннего трепета осматриваясь.
Запаниковать или оцепенеть от ужаса не позволило лишь осознание того, что окружающий мир реальным не был. Да, для этой модели Стивена он был более, чем реальным, но тот все же осознавал, что попал всего лишь в декорации. И тем не менее…
Стив подошел к витражу, здесь, в искусственном мире, вновь целому и довольно красивому. На стекле из разноцветных фрагментов был сложен раскинувший руки мужчина, своеобразный синоним распятия, сжимающий в каждой руке по сверкающей звезде. Стэнделл потер похолодевшие ладони. Он вдруг подумал, что если сейчас разобьет окно, то увидит за ним не хаос цифр компьютерной программы, а многометровую высоту башни. А затем он обернется и увидит его…
Он отвернулся от окон, заставляя себя успокоиться, совершенно отстраненно отметив, что кровать исчезла. Так надо, наверное. Мысль принесла облегчение. Огромные золоченые звезды над пустым письменным столом тускло посверкивали, едва раскачиваясь на цепях, словно в зале гулял легкий ветер.
Башня Струго. Вот что создало его подсознание. Зал правды. Пристанище Истины.
Стивен невольно поежился и стал ждать.
21:3 Очень больно. Так погано, пожалуй, не было со времен институтских пьянок. Проклятье! Денис разлепил глаза, машинально начиная разминать ломящие виски пальцами.
Какое же гадкое и тяжелое в этот раз похмелье… Боль неожиданно, словно испугавшись пальцев, рванулась прочь, стукнув по затылку, и бесследно исчезла. Он аж сел на кровати, не в силах поверить в мгновенное выздоровление. Провел языком по сухим губам, понимая, что ни привкуса, ни неприятной тяжести во рту просто нет. И нахмурился, изо всех сил стараясь припомнить вчерашнее. Неужели Князь все-таки уговорил его попробовать тяжелые наркотики? Вот ведь бл…
Денис замер, не веря глазам, и осторожно осмотрелся. Словно боялся так же резко, как избавился от боли, повредить рассудок. Он явно находился не у себя дома…
Сел на скрипящей койке, понимая, что спал обутым в кроссовки, ошарашенно повертел головой, разглядывая незнакомый просторный зал. Над головой возвышался высоченный потолок, с которого на цепях свисали шары ламп, по стенам бежали причудливые витражи. В гладкий пол можно было смотреться, как в зеркало. Денис встал, обходя кровать (собственную, как дома), и внимательно всмотрелся в здоровенную металлическую эмблему, висящую над широким столом — три переплетенные между собой железные звезды. Ее вид вызывал такие странные, словно забытые в глубоком детстве эмоции. В грудь кольнуло, сердце сжалось, и он отшатнулся, отводя взгляд. Приготовился облокотиться на спинку кровати, но провалился рукой в пустоту. Кровать исчезла. Отшатнулся вновь, давя в глотке дикий крик сумасшествия, и тут заметил, что в комнате еще кто-то есть.
Открыл рот, просипев что-то нечленораздельное. Человек у окна неожиданно заметил его и сделал несколько шагов вперед. Прикоснулся рукой к своему лицу.
Обвалившаяся из-под потолка тишина, казалось, просто физически способна раздавить двух мужчин, находящихся в зале. Денис нахмурился, зеркально копируя гримасу мужчины, и сделал шаг тому навстречу. Наклонил потяжелевшую голову, жадно читая лицо такого незнакомого… знакомого… чужого… Замер, не в силах поверить, поймал взгляд, застонал, чувствуя, как взрывается в голове солнце. Ударился в зеркало, отлетел, изрезанный осколками понимания, застонал, ворочаясь. Очнулся, обнаружив, что стоит к мужчине почти вплотную.
Нет, это не был двойник Дениса. Даже не похож. Но он тут же все понял. Как осознал и то, кем является и где сейчас оказался…
21:4 — Я знаю тебя, — сказал Стивен, — ты — это я…
Русский стоял напротив, почти вплотную, внимательно вглядываясь в его лицо.
— Ты — моя проекция, моя модель. — Он прищурился, заглядывая в свои… чужие… глаза. — Какой интересный ход сознания…
Русский не ответил. Распахнутыми глазами, готовыми, казалось, вывалиться из орбит, он молча пожирал Стэнделла, мыслями уносясь далеко-далеко прочь. Он осознавал. Стивен кивнул.
— Ты меня понимаешь, да? Хочешь убедить в своей реальности. Вытянуть на откровения?
Ему было легко и свободно общаться со своей воплотившейся моделью. Даже забавно. Но Кабалин покачал головой, отступая на шаг.
— Я знаю, кто ты… — прошептал он вдруг, и в голосе его Стивен услышал шипение змеи. — Ты тот, кто отнимает у меня куски жизни, унося их с собой, когда ему это заблагорассудится. Ты демон, которым я одержим!
— Чего? — Стивен нахмурился, не до конца поняв смысл сказанного русским. — Хочешь вызвать у меня вину? Ты? Тот, кем я был сеанс за сеансом, даже не догадываясь, что все это время трахаю проституток и бухаю русскую водку?! Очень интересно! Я бы сказал, что твой стиль вести анализ личности весьма оригинален.
— Я — не твоя проекция, сукин сын! — Лицо Дениса посерело, и он отодвинулся еще на пару шагов. — Ты издеваешься надо мной, да?..
Стэнделл покачал головой, как качают головой маленьким детям, когда они убеждают взрослых в
